Не грусти, Калифорния!
Шрифт:
Это возвращалась поисковая группа.
Вскоре оба японца и Джо подошли вплотную к Рудольфу и Айвену, стоящим у трупа лошади, и молча опустились на землю, дав ногам отдых. Все молчали, никто не хотел говорить первым. Рудольф, по праву старшего, только хотел начать, но не успел, потому что младший японец, который двигался в группе вторым, Джеро, вытер со лба пот, шумно выдохнул и сказал:
— Бандитов всего восемь или десять, точнее сейчас нельзя сказать. Как это было? Они сначала убили Тома. И это хорошо. А то мы сначала подумали про него плохо, когда не увидели здесь… В том
— Мы осмотрели то место, подумали, как это происходило, и решили, что он выскочил навстречу бандитам, когда они погнали перед собой волов, — поспешил добавить к своему рассказу Джеро.
— Его убили одним выстрелом. В голову. Очень глупо… — Сэтору, второй японец, добавил размеренно и невозмутимо.
— Да, глупо… Лучше бы сбежал, как их увидел, и нам все рассказал. Воину иногда лучше отступить, чтобы потом победить… Но он не воин, хотя поступил храбро. — Джеро тут же дополнил оценку товарища.
Чернокожий Том был одинок и жил в маленькой пристройке из досок сзади конюшни. Этот еще не старый негр очень любил животных, чувствовал и понимал их. Сколько ему было лет, примерно сорок или больше, он и сам толком не знал. Сколько ему не предлагали перебраться в поселок, он всегда отвечал отказом. Ему было хорошо на природе и вдали от людской суеты. Тем более хорошо, что раз или два в неделю к нему приходила Сарра, чернокожая женщина тридцати лет приятной наружности, работающая прислугой в доме Генриха-оружейника. Она помогала Тому — стирала вещи, иногда готовила. И почти всегда оставалась переночевать — «чтобы не тащиться вечером уставшей в поселок».
Хозяева Сарры, Генрих с Бертой, относились к этому благоразумно и с пониманием, в том смысле, что в здоровом теле и здоровый дух, а довольные жизнью чернокожие работники важны.
— Что нам делать-то? Таких лошадок, как у нас, еще надо поискать, да и волы вполне хорошие были… — задумчиво пробормотал Генрих, который минуту назад отослал и оставшихся мужчин назад в поселок. Оставил только четырех молодых и крепких парней, чтобы закончить дела с телом Тома и трупом лошади Айвена.
А с этим надо решать немедленно, а то вороны начали кружить над деревьями в месте, где должен находиться павший герой. А здесь одна ворона спустилась неподалеку от кобылы и начала ходить туда и сюда, поглядывая на нее с интересом. Айвен сделал резкое движение в ее сторону, и она, отлетев подальше, принялась ковыряться в пустой кормушке из досок.
По лицам своих приемных отцов, невозмутимых с виду, Айвен давно понял, что они сейчас выдадут свое решение, осталось только выслушать.
— Посмотрите на небо! — издалека начал Сэтору. — Солнце уже перевалило за полдень и отправилось в сторону свободных земель на западе. Потом будет ночь, и бандиты до того, как она закроет все, успеют уйти далеко…, в дикие земли. Ночью, конечно, с животными идти не смогут, там дальше овраги и перелески. Хотя без животных тоже… В общем так, друзья… Надо сейчас-же собираться и идти!
— Именно так, брат, — Джеро свирепо глянул на запад, куда ушла банда. — Пойдем без лошадей, втроем, и собраться надо очень-очень быстро, чтобы сильно не отстать от них до ночи…
— А эскадрон кавалеристов из Джефферсон-Сити сможет направиться по вашим следам позже, если капитан примет такое решение…, - тут же добавил Рудольф.
— Следы от такого количества животных легко видеть на земле. Пастор сразу отправился в город, как узнал о беде. — Генрих тоже вмешался в разговор и сразу замолчал. Наверное, подумав о том, что помощи от города может и не быть. Эскадрон сейчас постоянно в поле, дозорные группы заняты патрулированием севернее, так как индейцы недавно начали проникать на земли белых в этих краях, в междуречье Миссисипи и Миссури.
— Помощь, это конечно хорошо, только мы должны справиться сами… Обязаны справиться, джентльмены! Иначе поставим под угрозу наш поход в Калифорнию. Мы конечно, не индейцы, но следы копыт от такого количества волов и лошадей видны хорошо. — Сэтору-сан сейчас вплотную подошел к изложению плана, который точно заранее успел устно набросать с Джеро, пока они возвращались.
Он сделал паузу. Джеро также молчал, продолжая вглядываться вдаль, куда ушла банда. Наконец, Сэтору продолжил…
— Идем втроем, парни…
— Можно и я? — в разговор вмешался Ласло, сын местного виноградаря, который прибился всей семьей к группе переселенцев еще в Европе. Молодой парень не любил заниматься виноградом с отцом, отдавая все свободное время лошадям и скачкам по окрестностям.
— Можно, только если ты сможешь выдержать наш темп, — строго ответил Сэтору, немного подумав. — Но ты не будешь драться, а страхуешь нас с Джеро сзади вместе с Айвеном.
— Пойдем рысью. Это значит в темпе, но без лошадей. Ногами, парень. С собой берем только короткие клинки и револьверы. С винтовками мы не выдержим нужный темп, да и не нужны они будут…
— И я хочу драться! — набычился Айвен, не переставая изредка бросать взор на труп своей кобылы. Ее не трогали пока, мужчины пошли хоронить Тома.
— Парень прав, друг мой, — тут же вмешался Джеро. — Он давно готов, и ему пора напоить свой клинок кровью…
Все мужчины из тех, кто остался у конюшни, замерли при его словах, но промолчали.
— Хорошо… — Еще немного подумав, ответил Сэтору. — Пожалуй, что ты прав. Тогда давайте поспешим, джентльмены, дальше только дело. Побежали домой, собираться.
— Ступайте. Да поможет вам Бог! — герр Рудольф в отсутствие пастора не нашел ничего другого, что им сказать.
— За остальное не беспокойтесь. Тома сейчас несут в поселок, похороним на кладбище сегодня же. Кобылу тоже сегодня, как только Айвен уйдет отсюда…. Можем закопать ее вон на том пригорке, под деревом… Айвен, что скажешь?
— Хорошее место… — Парень не нашел, что еще сказать.
Не прошло и полчаса, как четверо безлошадных бойцов, проскочив через загон и луг за ним, скрылись вдали, где начиналась буйная зелень весенней травы между пятен кустарника. На ногах у всех были мягкие мокасины с толстой подошвой, на поясах фляги, револьверы и ножи. Кроме этого у японцев за спиной видны короткие мечи, вакидзаси, закрепленные накрест на перевязи из ремней.