Не ходите девки в лес
Шрифт:
– Погоди ты! – стараясь не разреветься, ответила я. – Некогда мне сейчас! Я уже и так Жориного друга прошляпила! – выпалила я, вылетая за дверь.
– Погоди, я с тобой! – прокричала Наташка, пытаясь влезть в туфли, но я неслась вперед, не слушая ее.
Едва я вылетела за калитку, как прямо передо мной возникла чья-то огромная тень. Меня угораздило налететь на эту тень, ударив ее во что-то мягкое.
– Простите, ради бога, – на бегу пробормотала я, не поднимая глаз и не останавливаясь, но чьи-то огромные ручищи схватили меня, встряхнули и поставили на место. От такого хамства я ошалела и подняла глаза. Передо мной стоял толстый участковый Прохоров.
– Куда собралась, голубушка? – ухмыляясь, спросил он.
Я была настолько взвинчена с утра, что решилась пойти на вопиющую невежливость.
– А вам-то что? – спросила, пытаясь вырваться.
– А я к тебе беседу имею, милочка. Так что пройдем-ка со мной.
Стушевавшись, я сразу же сменила тон на жалобно-просящий и затянула:
– Пустите меня, пожалуйста, у меня совершенно нет времени, у меня дела, мне нужно идти, я зайду к вам позже, непременно, сама зайду, только отпустите сейчас!
Он ничего не хотел слушать.
В отчаянии я повернулась к молча стоящей позади Наташке.
– Наташа! – я схватила ее за руку и повернулась к Прохорову. – Подождите пару минут, мне нужно кое-что сказать подруге.
– Ладно, давай, быстрее только! – буркнул Прохоров.
Я оттащила Наташку в сторонку и зашептала ей на ухо:
– Наташа, срочно иди по тропинке через лес, к остановке. Там должен быть парень со свертком в руках. Это человек от Жоры. Возьмешь у него записку, скажешь, что я не смогла прийти. Наташа, выручай, пожалуйста!
– Хорошо, хорошо, – Наташка испуганно закивала головой. – А тебя не арестуют? – спросила она жутким шепотом.
– Ах, я и сама уже ничего не знаю! – со вздохом ответила я.
– Ну хватит там трепаться! – подошел к нам Прохоров и, взяв меня за руку, повел по дорожке. Слава богу, хоть наручники не надел, а то как бы я шла через весь поселок? Ведь это же такой позор!
Прохоров привел меня в какую-то небольшую бендежку, которая являлась его служебным владением и которую он гордо поименовал кабинетом. Бендежка больше напоминала старую заброшенную баню. Вероятнее всего, здесь раньше и была баня, но потом, после того, как здание пришло в полную негодность, его милостиво отдали представителю нашей доблестной милиции.
Прохоров сел за старый обшарпанный стол, достал сигареты «Прима» и закурил. Мне сразу же стало тяжело дышать. Несмотря на сильную жару, все окна бендежки были плотно закрыты. А я вообще плохо переношу табачный дым, и рядом с собой курить позволяю только Полине. Но Полина не курит «Приму».
Через пару минут я не выдержала. Прохоров был мне уже плохо виден в клубах дыма, да еще очки я разбила…
– Послушайте, – обратилась я к Прохорову, который, как я могла различить, раскладывал на столе какие-то бумаги, – нельзя ли открыть окно?
– Еще чего не хватало! – буркнул он. – Чтобы всякие подслушивали секретную информацию?
– Но я не могу больше! – простонала я. – У меня аллергия на табачный дым!
Я покраснела, сказав неправду, но за завесой дыма Прохоров этого не заметил.
– Что ты будешь делать, – проворчал он, – какие нежные барышни пошли!
Окошко он, правда, так и не открыл, но сигарету в пепельнице смял. И то слава богу!
– Так что вы хотели у меня спросить? – задыхаясь, выдавила я. – Спрашивайте быстрее, иначе я умру прямо у вас тут, а вас потом обвинят в убийстве!
– Ты смотри, чтобы тебя не обвинили в убийстве! – рявкнул Прохоров. – Сестрица-то твоя уже попалась! За тобой очередь!
– Как там Полина? – сразу же спросила я.
– Нормально, – однозначно ответил Прохоров. – Расскажи-ка мне, что ты делала вчера весь день. По минутам распиши.
– Вчера? Я проснулась и пошла встречать Полину!
– Во сколько это было?
– Примерно около двенадцати.
– А до этого?
– До этого я спала, – я покраснела еще больше, и тут же разозлилась на саму себя. Какое, в конце концов, ему дело, до скольки я сплю? Подумаешь, проснулась поздно! Может быть, у меня организм так устроен!
Но Прохорова, оказывается, совершенно не интересовали особенности моего организма. Он ядовито спросил:
– А почему же свидетели утверждают, что видели вас в лесу около одиннадцати?
– Какие свидетели? – непонимающе уставилась я на него.
– Неважно, какие, – уклончиво ответил он. – Нашлись люди.
– Послушайте, – начало до меня доходить. – Ваши свидетели, очевидно, бабульки зоналские. Они просто перепутали нас с Полиной. Они же не знают, что мы близнецы. Понимаете, они наверняка видели Полину, а приняли за меня. Понимаете, Полина вчера должна была приехать ко мне. Мне почему-то казалось, что мы договорились встретиться в двенадцать, а она приехала в одиннадцать. И ей пришлось все это время походить по лесу. Она ждала, что я ее встречу! А я все перепутала, как всегда, это я виновата! – я брала всю вину на себя ради спасения сестры. – Поверьте мне, это на самом деле так! Произошло недоразумение! Ваши бабульки не знают, что нас двое, вот и говорят, что видели меня! Вот отсюда и вся путаница в показаниях!
Я смотрела на Прохоров абсолютно честными глазами, стараясь изо всех сил, чтобы он мне поверил! Ведь я говорила чистую правду!
– Не знаю, не знаю, – с сомнением проговорил Прохоров. – Сестрицу твою я пока отпускать не намерен. Есть у меня большие подозрения насчет ее вины!
– Надеюсь, вы не хотите сказать, что это Полина изнасиловала девушку? – ехидно спросила я, а внутри у меня все горело от ненависти к этому жирному участковому.
– Ну уж ты меня совсем за дурака не держи! Конечно, нет. Изнасиловал-то ваш дружок, а ваша роль, девоньки, мне пока самому до конца не ясна.
Черт! Чего он прицепился к Дрюне?
– Послушайте! – осенило меня. – Но ведь можно же сделать анализ! Анализ… – Я замялась и шепотом закончила, – анализ спермы, – после этой фразы я залилась краской так, что ее можно было разглядеть даже сквозь шторы, Прохоров заметил это и загоготал, довольный моим смущением.
– Сделаем, сделаем, – ответил он. – Только ждать надо, пока сделают-то. А как сделают, то тут уж ваш дружок не отвертится!
– За что вы его так ненавидите? – искренне удивилась я. – Почему вы против него?