Не имей сто рублей
Шрифт:
Сидевший рядом со мной старичок, пыхнул дымком и передал мне трубку кальяна. «Во, попал! Тоже мне, индейцы местного разлива, трубку мира мне предложили», — подумалось мне.
Я взял трубку, сделал вид, что затянулся и передал её назад, старикашке. Не то чтобы я никогда не курил эту дрянь, просто всему своё время. А сейчас мне не хотелось расслабляться.
Старик, с которым мы вчера разговаривали, сказал:
— Вечером пойдёте через реку.
Я удивился и спросил:
— С кем? Я вроде один собирался?
— Шакур пойдёт с тобой, тебе помощь понадобится и нам так спокойней будет. Вы же с ним друзья? Не так ли?
— Разумеется, друзья. И даже больше. Но там мир, который он не знает.
— А ты на что? Научишь.
— Хорошо. Когда выходим, и кто нас там встретит?
— Выходите сейчас. Вам надо попасть на южный пост в дом рыбаков, напротив старой заставы. Там по знаку переплывёте реку, и вас встретит Фарох-Ака.
— Это кто такой?
— Ваш знакомый председатель.
— Понятно, тогда нам надо торопиться. Кстати, есть во что переодеться?
— Фарох всё даст. Аллах вам в помощь.
— Да прибудет с вами милость Аллаха, — сказал я и вышел из этой курилки.
Шакур ждал меня уже возле входа, собранный и с моими вещами. Я быстро всё закинул на себя, и мы пошли в пункт назначения. Жители прощались с нами, желая удачи и благословляя.
Через опустевший Маручак мы прошли без приключений. Заглянули в дом к матери Шакура, попытались уговорить её уйти, но она наотрез отказалась. Сославшись на больные ноги и жару на отрытом месте. К вечеру мы пришли к южному посту. В рыбачьей сторожке нас встретили добродушно, угостили чаем, но вопросов не задавали. И мы, со своими не лезли, хотя страсть, как хотелось узнать обстановку вокруг. Когда солнце пошло к закату, с берега нас позвали, мы вышли и увидели на том берегу, на кусте кусок белой материи.
Значит, пора нам перебираться. Оставив оружие и все остальные вещи на посту, разделись и полезли в воду. Я чуть не выругался во всю глотку, вода была ледяная. Всё, что можно, сжалось и подкатило к горлу, дыхание спёрло. Представьте себе контраст, нагретый до +40 градусов воздух и холодная, + 4 вода. Короче, на том берегу вылезали из воды два зомби с синими губами и крупно-пупырчатой кожей. Благо, Фарох-Аглы Сертакураев, мужик серьёзный, и встречал нас с двумя большими вафельными полотенцами. Мы растёрлись, как могли, и он сразу нам дал сухую одежду. Джинсы, майки и фланелевые рубахи с длинным рукавом. Сам он был одет точно так же.
— Обувь сами подберёте, я не знал ваших размеров, — сказал он и пошёл к заставе.
Мы босиком направились следом за ним. Застава обветшала, постарела с того времени, когда я её помнил. Но поддерживалась в рабочем состоянии, ремонтировалась и работала.
Даже беседка сохранилась, вот к ней мы и шли. Там лежала куча высоких ботинок с берцовой поддержкой. Я выбрал своего размера. Фарох подал мне пару носков, и когда я обулся, сказал ему:
— Ну, здоров, что ль, председатель?
— А вы, а ты …. Откуда меня знаешь?
— Я служил там и возил ваших врачей в Маручак.
Он присмотрелся ко мне, но всё равно не вспомнил. Да где ему, мы виделись всего пару минут на совещании и планировании выхода, да и лично с ним не общались.
— Не важно, — сказал я. — Главное, вы мне знакомы.
— Тогда, давай заново познакомимся, — сказал он.
— Я не против. Это — Шакур, — указал я на своего друга. — А меня все звали Волк.
— Волк? — председатель удивленно поднял бровь. — Что-то припоминаю, ты, кажется, командир головного дозора, что возил нашего Ашура?
— Он самый, — ответил я.
— Для вас мужики я просто — Фарох, — и он протянул нам руку.
Мы обменялись рукопожатиями и направились к его машине. Это был армейский тентованый УАЗ, без боковых стёкол на дверях.
— Фарох-Аглы, гляжу, вы так и ездите на старом УАЗике. Неужели денег нет на более престижный вездеход?
— Волков, я вижу, вы даже помните моё отчество. Мы же договорились, что для вас я — Фарох.
А что касается денег, их у меня достаточно, но я считаю, лучшее — враг хорошего. Зачем менять надёжную, отличную машину на дорогую комфортабельную с сомнительными вездеходными качествами?
— Гляжу, вы так и остались минималистом. Неужели не хочется что-то нового?
— Хочется, и часто, но я на это смотрю совсем с другой стороны. Эту машину мне не жалко. Она просто как средство, необходимое мне для перевозки вещей и меня лично. А представьте, если я куплю, например «Ренджровер». Я сразу ограничиваю свои возможности. Во-первых, меня будет напрягать новая машина. Я буду переживать за неё, бояться поцарапать. Абы куда в пустыню не поеду, потому что «Ровер» намного тяжелей УАЗа. И получается, что не Я буду владеть машиной, а ОНА мной.
— Логично Фарох, но разговор не об этом, я хотел спросить совсем о другом. Нам нужен грузовичок, чтобы мог перевезти патроны и некоторые виды оружия.
— Грузовика у меня нет, а вот УАЗ-452, называемый «Буханкой», дать могу. Насовсем, в качестве подарка. Подойдёт?
— Думаю, подойдёт. А когда мы можем его получить?
— Садитесь в машину. Сейчас поедем ко мне, а там пересядете на вашу «Буханку».
— Спасибо вам, Фарох, вы нас очень выручаете. Нам надо уже сегодня быть в Тахта-Базаре.
Мы сели в машину, и председатель ловко крутанул баранкой, дал газу и почти на месте развернулся в сторону дороги. Водил он отлично, ну ещё бы, с детства за рулем. Да и при советах, когда был председателем, предпочитал сам водить машину. В отличие от разных «членов» Обкома, Райисполком и других шишек, для которых личный шофёр был эталоном значимости.
— Волк, скажи, а почему такая спешка? Могли бы переночевать у меня, а утром поехать по делам.
— Фарох, если мы не поспешим, то Маручак сравняют с землей. Там, в горах над кишлаком, сидит вооружённая до зубов братва из НАТО.