Не изгой
Шрифт:
— Но, когда я впервые увидел эти фотки, я подумал не о себе. Я думал о тебе. Я думал только о тебе, и я был чертовски напуган, что ты из-за этого отдалишься от меня. — Он подошел и встал прямо передо мной. Его глаза пригвоздили меня к месту, удерживая в плену явной потребности, которая в них была. Он выглядел почти хищным. И его голос прозвучал сдавлено: — Я не могу потерять тебя. Я чувствую, что что только что обрел тебя. И у меня такое чувство, будто я искал тебя со старшей школы, может быть, с того самого первого раза, когда увидел тебя у шкафчика. Я не знаю, так ли это, но я не могу
Я закрыла глаза, опустив голову.
Но он продолжал, его голос был таким мягким и в то же время таким ясным для меня.
— Я удваиваю то, что сказал на стоянке. Я удваиваю все. Я не из тех, кто думает, что кто-то чего-то заслуживает. Я всегда придерживался мнения, что нужно зарабатывать, что никто ни на что не имеет права. Кроме тебя. Ты единственная, кто имеет право на все хорошее, что встречается на твоем пути. А теперь я должен сказать тебе, что мне позвонили еще раз. Отдел по связям с общественностью команды хотел бы официально представить тебя. Они навели справки и сообщили мне, насколько престижным был грант, который ты получила.
Этот чертов грант. Я уже начала жалеть, что получила его.
Ну, не совсем.
Я думала о парнях, которые приходили в «Еда для всех», и никогда. Я бы никогда не пожалела, что выиграла грант.
— Я не хочу этого. Я не хочу ничего из этого… кроме тебя.
— Твои подруги правы. У людей при виде тебя будут течь слюни. Всю твою историю стоит рассказать. О тебе стоит рассказать. Тобой стоит похвастаться перед миром. — Он придвинулся ближе, опустился так, что оказался передо мной на коленях.
Он дотронулся пальцем до моего подбородка и нежно приподнял мою голову.
Он был прямо здесь, смотрел на меня, заглядывал внутрь меня, знал меня, знал о трудностях, знал о хорошем и знал о любви. От него исходило столько любви. Я не могла с этим справиться. На меня никто так не смотрел, кроме пса, который ходил за мной по пятам, когда я жила на улице. Ему нравились лакомства, которые я для него крала.
Так что этому псу просто нравились угощения, которые я ему давала.
Он ушел с Хербом, который начал кормить его гамбургерами.
Этот пес тоже был немного придурком.
Нет, не был. Я скучала по этому псу.
Я должна найти Херба и украсть пса обратно.
Нет. Этого я бы тоже не сделала…
— Шайенн.
Я отвлеклась.
— Хм? Извини.
— О чем ты сейчас думала?
— Я подумывала о том, чтобы назвать пса Херб.
Он нахмурился.
— Я не спрашиваю, куда уплыли твои мысли, но можешь ли ты вернуться ко мне? Можешь сосредоточиться на мне?
Я кивнула.
— Да. Мне жаль.
Он обхватил ладонями мое лицо.
Я поняла, что ему нравилось обхватывать мое лицо, и поняла, что мне нравилось, когда он это делал. Нет. Я обожала, когда он это делал. Я таяла, когда он это делал, и я таяла снова. Целая куча слизи на полу, а потом он провел большими пальцами по моим щекам, и мне очень, очень понравилось, когда он это сделал.
Он закончил словами:
— Я хочу показать тебя сегодня. Ты позволишь мне?
Я уже знала свой ответ. Думаю, я поняла это в первое
Я опустила наши руки себе на колени и посмотрела на них.
— Такие вещи не существуют для таких людей, как я.
Он выглядел так, словно собирался прервать меня, поэтому я подняла руку.
Я продолжила:
— Для меня не бывает счастливого конца. Для меня не было семьи. Для меня не было мамы или папы. Даже мой дядя и кузены, их устроило, когда я переехала сюда. Думаю, они почувствовали облегчение. Потом ты захотел быть со мной или даже рядом со мной, и это не имело для меня смысла. Все, что ты делал, не имело для меня смысла, поэтому я убежала. Я убежала дважды. Но я не могу продолжать бежать. В какой-то момент это было глупо, но сейчас это происходит, и я услышала Мелани. Я хочу, чтобы ты это знал. Я услышала ее. Просто это сложно принять, но она права. Саша права. Ты прав. Меня не волнуют пиар-штучки. Меня это не интересует. Меня даже не волнует, что нас показали в «KC’s Dirty Rag». Я думаю, это круто, потому что сомневаюсь, что это когда-нибудь повторится. Но, — это было самое трудное, — мне нужно перестать прятаться и рассказать свою историю, потому что Мелани права. Это могло бы кому-то помочь. Это помогло бы мне тогда.
Это был главный вывод.
— Да?
Я кивнула.
— Да.
— Я люблю тебя.
Он говорил искренне, и я это чувствовала. Всем своим существом.
— Я тоже тебя люблю.
Дверь распахнулась как раз в тот момент, когда губы Ката прижались к моим, и мы услышали недовольный голос Саши.
— Вы двое такие слащавые, что я даже не могу сейчас серьезно отнестись к откровениям моей девочки. Мне хочется сейчас закидать туалетной бумагой всю квартиру. — Она раздраженно вздохнула. — Пошли. Я пьяна и хочу попасть на мероприятие в лучший момент опьянения. Если там будет Психо-Брат, я надеюсь устроить сцену.
Кат хмуро посмотрел на нее, потом на меня, когда она исчезла из дверного проема.
Мелани заняла ее место, и она сияла.
— Я так чертовски счастлива. Я тоже быстро перехожу от опьянения к пьянству, так что я поддерживаю голос Саши за то, чтобы добраться туда. Я сейчас так возбуждена, что забыла, почему мы все такие счаст… о, точно. «KC’s Dirty Rag». — Она повернулась в сторону кухни. — Думаю, нам стоит зайти в «Dino’s Beans» и захватить еще кофе. Кэсси тоже просила латте.
Вставая, Кат хмуро посмотрел на меня. Он взял меня за руку, помогая мне тоже подняться.
— Я понимаю, что вы трое — это единое целое, но, пожалуйста, скажи мне, что у вас нет названия вашей группы.
Моя улыбка была широкой и ослепительной, потому что он даже понятия не имел.
Он увидел мою улыбку и застонал.
— Боже. И какое оно?
— Мы — Tomcats (прим. отсылка к фильму «Мартовские коты»).
Его глаза расширились.
— Господи. Это идеально.
Затем Саша заорала:
— Поехали, черт возьми!
— Ты можешь перестать использовать мое слово? Ты знаешь, что это мое слово.