(Не) курортный роман
Шрифт:
А потом убью!
Федор пускается наутек.
Я за ним.
Посетители бизнес-форума и гости отеля останавливаются на месте, с удивлением наблюдая за этой картиной. Я хватаю под руки все, что способно если не убить, то причинить нестерпимую боль, и швыряю, швыряю, швыряю! Журналы, подушки, настольные вазы. Один раз даже, кажется, в голову бывшего полетела чья-то сумочка.
В лобби отеля начинается настоящий хаос и какофония! Администраторы кричат. Охранники мечутся, не зная кого из нас ловить. Швейцарцы зачем-то бегают с сумками. Крики, писки,
В тот момент, когда моя рука тянется к тапке – за неимением других потенциальных орудий убийства – меня со спины хватают чьи-то руки. С хохотом отрывают от земли. Но даже это меня не оставляет. Я продолжаю болтать ногами и молотить по воздуху руками, крича Федору в спину:
– Можешь теперь совать свой язык и другие, кстати, не особо выдающиеся и талантливые части тела, куда хочешь и когда хочешь! Понял?!
– Ты ненормальная! – визжит Федя.
– Да! – кричу я.
– Тш-ш-ш, – слышится рокочущий смех за спиной. – Хватит. Все.
– Катись отсюда колобком куда-нибудь в соседний резорт, Федор!
– Сумасшедшая!
– А твоя Настя тупая! До сих пор не может запомнить, что ты айтишник, а не финансист!
– Истеричка!
– Сам дурак!
– Карамелька, – ржет Нагорный, удерживая меня на весу, – тут дети. Тихо.
– Да мне п… – мой рот закрывает широкая горячая мужская ладонь.
Федор подлетает к двери. Неловко врезавшись лбом в стекло, отлетает от него. Матерится. Заковыристо так, что мне и не снилось.
Я же настолько взбешена, что не могу даже оценить этот нелепейший жест бывшего, чтобы от души над ним посмеяться. Не успеваю прийти в себя, а он уже пулей вылетает из отеля. Бежит так быстро, что любой спринтер бы позавидовал. То-то же!
– Пусти меня! – дергаюсь я, когда шум вокруг стихает, а зрители медленно начинают расходиться. – Поставь меня на ноги! – вырываюсь из загребущих лап и оборачиваюсь.
Нагорный ржет. Откровенно и во всю свою нагло-довольную морду.
Я зло сдуваю с лица прядь, упавшую на глаза, и рычу:
– Хватит ржать! К тебе у меня тоже есть разговор!
– Мне тоже бежать? – веселится Сережа, подмигивая.
– Беги. Но тебя это точно не спасет.
Глава 36. Я хотел как лучше
Сергей
Идет…
Моя грозная малышка!
Шуршит большими тапками в сторону лифта. Сжимает кулачки. И раз за разом хмуро поглядывает в мою сторону.
Я улыбаюсь, как умственно отсталый.
Принцесса закатывает глаза и продолжает, гордо выпрямив спину, шествовать по лобби отеля, как гладиатор, в неравном бою сразивший льва. Ей только меча в руках не хватает. Народ перед ней и так, как море перед Моисеем, расступается. Кто ржет, кто фыркает, а кто восхищенно аплодирует.
Да, даже такие есть. В основном барышни. Видать, солидарность и прочие девчачьи штучки. Очень похоже, что в душе каждая вторая мечтает навешать хороших люлей своему бывшему. Не у всех духа хватает. И сил. А этой хватило. И того, и другого.
Моя девочка! Горжусь!
Я покорно иду за Карамелькой следом. Шаг в шаг. Так же молча захожу в лифт. Понимаю, что мне сейчас тоже прилетит за какие-то “грешки”. И даже догадываюсь, за “какие”. Но подпираю задницей стенку кабины и еще ярче лыблюсь во все тридцать два.
Стеф нажимает кнопку нашего этажа и бурчит:
– Чего?
– Ничего.
Мое сексуальное взбешенное облачко. Моя пантера! Свет моих очей и персональное солнце моей Вселенной. Ванильно? Да похрен!
Ох, как этот рыжий бежал. Как торопился! Чуть башкой не протаранил стеклянные двери. Кирпичей в штаны точно наложил достаточно. Классную взбучку Карамелька ему устроила. Бодрящую! Хотя я бы и сам перебздел, увидев Ростовцеву в полном невминозе и с таким диким взглядом, обращенным в мой адрес…
Я вообще не сразу сообразил, что происходит. Только натянул спортивные штаны, когда мой мобильник ожил звонком от администратора Александры. Ответил. На заднем плане ржач, вой, визги и шум. Девушка начала быстро тараторить и сбивчиво что-то объяснять. Честно? Я не понял ни хера! Кроме того, что моя “невеста” громит лобби и кого-то убивает. И этот кто-то – рыжий, худощавый и неприятный на лицо тип. Картинка сложилась моментально, как два и два.
Выбегал я из номера так быстро, что чуть не вынес дверь. Торопился, едва ли не перемахивая разом через пять ступенек. Летел вниз по лестнице на первый этаж. К месту действия прибыл в тот момент, когда моя кудрявая драконесса потянулась к тапке, собираясь зашвырнуть её в голову своему бывшему айтишнику. Будь там туфелька с каблуком поострее и подошвой потяжелее, я бы ее не тормозил. А что? Может, от удара мозги этого болвана встали бы на место. Но мягкой отельной тапкой такую тушу не прибьешь. Пришлось остановить. Но поржал я знатно.
И до сих пор не могу успокоиться. Это уже истеричное.
А Ростовцева – кремень! Выходит из лифта и дефилирует к номеру, каждым своим шагом демонстрируя раздражение. Замирает у двери, складывает руки на груди и ждет. Пока я открою.
Я открываю. Галантным жестом пропускаю ее вперед. Но в зачет мне это не идет и, как только дверь за нами закрывается, слышу злобное шипение:
– Нагорный, да ты совсем офонарел!
– Протестую! – вскидываюсь я. – Где доказательства?
– Ты копался в моем телефоне!
Мое облачко топает ножкой. Я мысленно вою. Я так и знал. Эта гнида успел нажаловаться. Прятаться за бабскую юбку – это же так по-мужски! Нет, все-таки надо было его догнать и дать хорошего пинка. Зря так быстро отпустили.
– Кто тебе такую чушь сказал, Карамелька? – включаю дурака.
– Угадай с трех раз, – щурится моя пантера.
– Пф! И ты ему поверила?
– А мне не верить? – заламывает бровь Карамелька. – Что ты решил за меня заступиться – не верить?
Хороший вопрос.