(Не)любимый муж
Шрифт:
– Ну-ка, как госпожа герцогиня себя чувствует? – Доктор, полный старичок по-доброму улыбался ей, доставая из чемоданчика бутылочки с микстурами.
– Всё хорошо, - Эли в ответ улыбнулась ему.
– Я рад. Что-ж, встаньте, я вас осмотрю.
Эли послушно встала и терпеливо сносила все манипуляции лекаря. Как ей хотелось на улицу, в сад, туда, где так громко пели птицы! И ради этого она, конечно, потерпит.
– Ну, что, - лекарь поправил очки, которые так и норовили сползти на нос, - думаю, что у вас всё хорошо. Можно уже вставать с постели и ходить по дому.
– А гулять? – Эли задала интересующий вопрос.
– И гулять, ладно уж, - лекарь улыбнулся. – А теперь, господин герцог, помогите ка мне снять повязки. Только осторожно. Я посмотрю, что у нашей красавицы с лицом.
Эли даже дыхание затаила. Неужели эти надоевшие повязки тоже наконец-то снимут? Ей так хотелось посмотреть на себя в зеркало! Тем более, что Виктор говорил, что она красивая, а какой девушке не хочется быть красивой?
Несколько минут они возились с её лицом. Больно не было, только щекотно. А потом лекарь снял повязки.
– Гм, - он нахмурился, но потом снова улыбнулся. – Раны все зажили. Ничего плохого не вижу. Единственное, что надо будет продолжать втирать мазь, чтобы шрамы рассосались.
Шрамы? Эли зачем-то оглянулась на мужа. Как она ему? Но он всё так же открыто смотрел на неё, только улыбка стала, пожалуй, ещё теплее. И на сердце стало легче. Лекарь оставил ей мазь и ушёл. А Эли уже горела нетерпением. Ей хотелось увидеть сад, подышать свежим воздухом. И так, что, казалось, и сил нет ждать.
– Я хочу погулять, - попросила она мужа, почему то боясь, что он откажет.
– Пойдём, - ответил он, и все страхи рассеялись без следа. – Только оденься потеплее. На улице ветер.
Эли кивнула соглашаясь. Так уже через четверть часа они вышли в сад. И как кстати, что Виктор зашёл за ней. Она ведь ровным счётом ничего не помнила и в этом хитросплетении коридоров просто бы потерялась. Но супруг уверенно вёл её вниз, в сад и Эли успокоилась. Всё ей было интересно. Она рассматривала дом, как в первый раз, надеясь, что какая-нибудь безделушка поможет вернуться воспоминаниям. Но ничего, пусто. И всё-таки дом был красивый. По-хорошему старомодный, он, видимо, отражал душу своего владельца. Эли украдкой посмотрела на Виктора и .улыбнулась. Ей было уютно рядом с ним. Да нет, чушь! Просто не может быть такого, что сказал ей Оливер! Он точно солгал.
В саду она восхищённо выдохнула. Тут было так красиво! Конечно, тоже немного старомодно, но Эли здесь определённо нравилось. Клумбы ярких цветов разбавляла зелень. Маленькие уютные тропинки прятались среди высоких деревьев, а в глубине блестела, отражаясь на солнце, гладь пруда.
Но, пройдя, несколько шагов, Эли поняла, как сильно устала. С непривычки болели ноги, а от слабости началась кружиться голова. Она остановилась, и Виктор тут же подхватил её под локоть.
– Устала?
– Ага, - кивнула она. И он без лишних вопросов усадил её на скамейку.
– Посиди, отдохни.
Они помолчали немного, а потом Эли задала вопрос, который так сильно волновал её:
– Виктор, а лекарь не сказал, когда память восстановится?
– Нет, - он покачал головой. – Но, как только ты окрепнешь, мы можем показаться другому лекарю. Он больше в этом разбирается.
– Хорошо, - кивнула Эли. От свежего воздуха с непривычки захотелось спать.
А Виктор словно уловил её состояние.
– Домой? – И так тепло улыбнулся ей, что Эли стало легче, даже усталость на мгновенье отступила. Но всё-таки лучше вернуться домой.
Они медленно направились обратно. Виктор молчал, но и в этом молчании чувствовалось тепло. Он поддерживал её и словно окутывал заботой. И Эли временами казалось, что она не заслужила такого прекрасного мужа. Особенно если то, что говорил её ночной гость – это правда.
Дома она старалась запомнить дорогу в свою комнату. Неудобно же каждый раз звать мужа ради этого. Она надеялась, что вспомнит что-нибудь, хоть какую-то мелочь. Но пока ничего.
Только оказавшись в своей комнате, Эли поняла, как сильно на самом деле она устала. Настолько эта прогулка была непривычна ей после долгой болезни, что даже голова с непривычки закружилась. Она прилегла на кровать, чтобы тут же провалиться в сон. А когда проснулась – никого в комнате не было. И вечерело уже. Видимо, она пропустила обед.
Можно было конечно позвонить в колокольчик и позвать слугу или Виктора, но Эли вдруг захотелось самой побродить по дому. Может быть её память за что-то зацепиться, что-то такое, с чем связаны у неё особенно яркие воспоминания. Надо расспросить Виктора, как они познакомились и поженились, сколько лет она вообще живёт здесь и где жила раньше. Может быть это ей как-то поможет.
Эли вышла в коридор. Она смутно помнила, как спуститься на первый этаж и попасть в сад. Но сейчас ей хотелось совсем не этого. И она медленно пошла по коридору вперёд, с любопытством открывая все двери.
Скромно обставленные комнаты, но добротная, немного старомодная мебель. Потемневшие от времени панели на стенах, зато большие окна и много света. Ей нравилось здесь абсолютно точно. Вот только ничего, связанного с этими комнатами она вспомнить не могла. Открыв в очередной раз дверь, она оказалась в большой светлой комнате. Ничего особенного. Эли уже хотела развернуться и уйти, когда её взгляд наткнулся на зеркало и там в глубине зеркала было что-то, что никак не могло быть ей!
Она шагнула ближе. Из зеркала на неё смотрела очень худая девушка с болезненным взглядом и бледной кожей. Длинные светлые волосы были убраны в простую причёску, которая нисколечки ей не шла, а только портила внешний вид. А лицо… Боже правый!
Вся левая сторона. И лоб и щека, вся изрезана маленькими шрамами, как сеткой. Даже уголку губ досталось. И это она? И Виктор сказал, что она красавица?
Эли выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью и бросилась обратно в свою комнату. Упала на кровать и разрыдалась. Это ужасно – вот так выглядеть в девятнадцать лет! Зачем Виктор соврал ей, сказав, что она красива? Зачем?
Как вошёл супруг, она не слышала. Почувствовала только лёгкое почти невесомое прикосновение к плечу.
– Эли! Тебе плохо?