Не мир, но меч! Русский лазутчик в Золотой Орде
Шрифт:
— Великий хан Джанибек и я повелеваем: немедленно отправляйся в Азак, встреться с венецианской верхушкой и потребуй от них немедленной выплаты всех долгов. В противном случае они будут изгнаны из города!
— Госпожа хочет сказать, что мы прервем торговлю с италийцами? — удивился Ходжа Омар. Его можно было понять: через венецианцев и генуэзцев шел товарооборот в сотни тысяч золотых дукатов ежемесячно. Основной выход восточных пряностей, меда, воска, рабов и многих других ордынских товаров шел на юг именно отсюда.
Тайдула замолчала лишь на миг.
— Нет, мы просто передадим все в руки Генуи, взяв письменное обязательство
Омар с сожалением посмотрел на госпожу. Он прекрасно знал, что все италийцы, проживавшие в ордынских городах, с презрением относились к ордынским чиновникам. Что первым проще было дать бакшиш вторым, оставляя основные доходы у себя. Что чванливость и высокомерие заморских купцов по отношению к коренным жителям как Тана, так и Кафы сделало эти города подобными вязанкам сухого бурьяна, ждущего лишь искры, чтобы пыхнуть всепожирающим пламенем. Что нужно было срочно менять даругов, сборщиков податей, весь отряд прогнивших сребролюбием чиновников, ставить людей, способных требовать ВСЁ, а не клянчить крохи. Но можно ли это было сделать? Ведь, по сути, и первую женщину Орды прежде всего интересовала лишь скорая выгода?!
— Хорошо, госпожа, я отправлюсь в Азак завтра же. Но просил бы с собою сотню воинов, чтобы явить венецианцам не только слова!
— Хорошо, ты получишь их. Я дам нукеров из моей охраны. Разрешаю удалиться!
На следующий день колонна конных отправилась в низовья Дона. Стоял август, жара угнетала все живое, поэтому выехали еще до первых лучей солнца. Путь был недалек: ставка великого хана в поисках желанной прохлады кочевала в устье великого Итиля.
Андрей был среди тех, кого ханша отрядила в помощь купцу. За год он успел из рядового нукера сделаться десятником, очевидно, не без помощи брата-близнеца. Виделись они с Каданом нечасто, хотя и находились обычно неподалеку. После возвращения из русского плена молодой тысячный быстро пошел в гору, став темником гвардии великого хана. Это не сказалось на отношениях близнецов, при застольях Кадан был приветлив, гостеприимен, внимателен. Он настойчиво предлагал Андрею принять ислам, жениться, справедливо полагая, что именно это мешает брату идти вверх по ордынской военной лестнице. Андрей отмалчивался, лишь раз вступив в короткий спор:
— Ты ведь поверил в силу молитв к Христу, когда тебя забрали из монастыря? Ты как-то сам мне об этом сказал!
— Да, я много молился…
— Но ведь ты не изменил даже после этого вере твоих предков?
Кадан в тот момент неожиданно рассмеялся и игриво толкнул брата кулаком в грудь:
— Но ведь если моим отцом действительно был русич, то я, наоборот, изменил ей! Ха-ха-ха! Или наш отец был тайным сторонником Мухаммеда?
Андрею ничего не осталось сделать, как признать свою оговорку и правоту брата…
Азан появился уже в сумерках. Большое селение, не окруженное ни рвом, ни валом, ни какими-либо стенами. Италийцы пришли сюда не так давно и не спешили вкладывать флоринты и дукаты в крепостные работы. Их вполне устраивала эта громадная перевалочная база в том виде, в котором ее обустроили бывшие кочевники. Выросли лишь новые кварталы: венецианский, генуэзский, да значительно увеличилось количество пристаней, ведь число судов и галер, швартующихся у донского берега, порою доходило до нескольких десятков. Ходжа Омар решил не входить с сотней в город до утра, чтобы не дать возможности италийцам приготовиться
Утром, приказав сотнику перенять дворы всех знатных купцов татарской охраной, Омар в сопровождении десятка Андрея отправился на поиски Андреоло Чиврано.
Глава 2
Они нашли купца у длинных причалов, где тот в сопровождении еще двоих венецианцев руководил разгрузкой многочисленных бочек с вином с одной из недавно прибывших галер. На ордынского купца он не обратил ни малейшего внимания. Ходжа Омар взбеленился:
— Видишь! — обратился он к Андрею. — Его чванличество даже поприветствовать нас не желает! В этом все они, италийцы! Мы им нужны, пока им от нас хоть что-то надо! Ладно, сейчас испорчу настроение!
Решительным шагом он подошел к купцу.
— Мой и твой повелитель, великий хан Джанибек, хотел бы знать, как долго ты и твои собратья собираются задерживать таможенные выходы?! Он напоминает, что задержка составляет уже более полугода, тогда как по договоренности аренды Тана вы должны делать это ежемесячно!
Андреоло посмотрел на ордынца, как на пустое место:
— Мой повелитель — синьор Дандоло! Пора бы тебе это уже выучить, невежа! А деньги в Сарай мы перешлем, когда увидим хоть какую-то прибыль в наших делах. Пусть твой хан лучше прикажет своим здешним купцам сбросить цены, они совсем обнаглели.
Омара буквально затрясло от ярости.
— Тебе что, повторить, от чьего имени я с тобой разговариваю?
— Отстань, ты мешаешь мне вести разгрузку. Жара, вино может испортиться.
С этими словами венецианец повернулся к татарину спиной под явными одобрительными взглядами его спутников и моряков.
Ходжа Омар рванулся, резко дернул Андреоло за плечо, развернул его к себе и влепил звонкую пощечину:
— Я заставлю тебя уважительно отзываться о господине этого города, свинья!
Далее случилось неожиданное. В руке италийца сверкнул короткий меч, и татарин захрипел, валясь в пыль с распоротым животом. Рот его раскрылся в немом крике, кровь широкой алой струей брызнула из пронзенной печени. Никто из охранной десятки не успел ничем помочь несчастному. Андрей опомнился первым:
— Бей их!
Кони рванули вперед, сбивая пеших на землю. Дон Чиврано оказался опытным бойцом, он увильнул от падающей на него сабли и в свою очередь ударил снизу вверх под короткую кольчугу нукера, попав ему в пах. И завертелось!..
С галер бросились на подмогу своим несколько десятков вооруженных моряков. Они оттеснили татар, выбив еще троих из седел. Андрей велел отступить до ближайшего десятка, крича при этом во все горло:
— Жители Азака! Неверные убивают подданных великого Джанибека! К оружию!
Прав был ныне покойный Ходжа Омар, говоря Тайдуле, что Тан подобен сухому стогу сена. Призыв был услышан, на улицы высыпало множество татар, осетинов, лезгинов. Они быстро очистили берег, десятки горящих стрел полетели на галеры, отдельные храбрецы влетали на палубы даже верхоконными, разя противника направо и налево. Причалы стали подобны растревоженному муравейнику. Новые сотни моряков, уже надев панцири и шлемы, вооружившись длинными алебардами, начали охватывать поле боя. Спешили из кварталов, громко поддерживая своих, новые и новые толпы. Громыхнули пищали, рядами укладывая убитых и раненых. Теперь человеческий разум был уже не в силах остановить кровопролитие, это могла сделать лишь смерть…