(Не) Мой мужчина
Шрифт:
– Нет, не надо, - вдруг хнычет, постанывая.
Надо, моя хорошая. Мне очень надо,иначе я сдохну. Вновь впиваюсь в сочные губы, резко врываясь в нее глубже, поглаживая стеночки лона, находя чувствительную точку,и Олеся сама сначала всасывает мою губу, а потом кусает, пытаясь подавить стон. И это круче, чем поцелуй, это страсть, которая сносит крышу. Трахаю ее пальцами, ощущая, как член пульсирует и болезненно ноет от перевозбуждения. Не сдерживаюсь, начинаю резко и грубо проникать в нее пальцами на всю длину, массируя пульсирующий клитор большим пальцем. Ее дыхание становится рваным, Олеся задыхается, уже скуля мне в
рот. Еще немного и она кончит, ее оргазм неизбежен, влага стекает по моим пальцам, клитор набухает,
Вспыша. Олеся замирает, а потом больно кусает меня за губу, почти прокусывая ее, и сладкая судорога проносится по ее телу. В глазах темнеет, кажется, что я прямо сейчас кончу вместе с ней в штаны. Быстро хватаюсь за ремень, но замираю, потому что вижу, как ее стон перерастает в рыдания, а пo щекам скатываются слезы. И это не от удовольствия. Олеся запрокидывает голову, бьется затылком об машину и безвольно опускает руки, продолжая рыдать, и я спускаюсь с небес на землю. Нет, я падаю с высоты и почти разбиваюсь к чертовой матери! У меня были женщины,которые плакали в постели от удовольствия или от желания получить долгожданный оргазм, но не так надрывно и отчаянно, как будто им очень больно или противно. Отстраняюсь, поправляю ее платье, застегиваю пальто, прикрывая идеальную грудь.
– Боже, за что мне это все?! Скажи, за что?! – кричит она куда-то в небо, продолжая рыдать.
– Твою мать, Олеся! – кричу ей в ответ и херачу кулаком в машину, оставляя вмятину. Вновь прижимаюсь к ней, хватаю зa шею, вынуждая смотреть в глаза.
– Открой глаза и скажи честно, что ты сейчас чувствуешь?! – требую зачем-то, сжимая ее шею сильнее, потому что вновь прихожу в ярость.
– Я ненавижу себя и свое тело! Это было мерзко и противно, я чувствую себя грязной. И ненавижу тебя за то, что ты сделал это со мной! тпусти меня! – глотая слезы, кричит мне в лицо, отталкивает со всей силы, и я отступаю, потому что чувствую, что мне дали под дых.
Она вновь убегает прочь по ночной дороге, бежит, спотыкаясь на каблуках, а я какое-то время смотрю ей вслед. Красиво, мать ее! Холодный ветер развивает ее волосы и полы пальто, и стук каблуков вторит ударам моего сердца. Прoтивно ей, мерзко и грязно… А мне гадко на душе. Но я не умею отпускать и давать человеку выбор,и ждать своей участи. Не хочет по–хорошему, будет со мной по–плоxому! Срываюсь с места, догоняю ее, хватаю, перекидываю через плечо и несу в машину, не обращая внимания на крики сопротивления. Запихиваю ее на переднее сиденье, захлопываю дверь, сажусь за руль и блокирую двери.
– Я не буду больше жить у тебя! Завтра же я уеду к маме! Не хочу тебя больше видеть, забери нашу квартиру себе, мне не нужны твои подачки!
мне надоели ее истерики и крики. Не умею я быть нежным и чутким, не умею ждать подачек, как преданный пес.
– Ты останешься в моем доме,и теперь будешь жить по моим правилам! – спокойно холодным тоном произношу я, прикуривая сигарету.
– Это угроза?! – возмущенно спрашивает она.
– Это констатация факта. К тебе приставят охрану, из дома теперь будешь выезжать, когда я разрешу,и алкоголь тоже запрещен – его уберут. Узнаю, что выпила хоть каплю без моего разрешения – разобью губы! – отрезаю я,и Леся замирает, кажется, даже не дышит, не ожидая от меня такого. – А ты думала, я белый и пушистый? Нет, я бездушный зверь, и мне плевать, что ты чувствуешь!
Завожу двигатель и в полной тишине везу ее домой. Но где-то в глубине души чувствую себя реальной мразью. Никогда не вынуждал женщин быть со мной силой. Это было ниже моего достоинства, а с ней я опустился
на дно. Она умудрилась вытащить из меня
всех демонов....
ГЛАВА 11
Олеся
– Откуда у тебя эта балерина? – рассматриваю красивую подвеску
– Дядя услан дал. Красивая? – спрашивает Мариша, рутя рукой, демонстрируя мне украшение.
– Красивая, - пытаюсь улыбнуться, но выходит натянуто.
Дочь ничего не понимает и наслаждается жизнью в этой огромной золотой клетке. Вчера Славик привез ей белого пушистого котенка, а сегодня к нам пришла репетитор по музыке, потому что Мариша хочет играть на рояле. Я не знаю, откуда Руслан знает все желания моей дочери, скорей всего, ему докладывает Зинаида, и теперь я ее избегаю, общаясь только при необходимости. Он действительно запер меня здесь . Дом под охраной,и ак только я подхожу к выходу, меня не выпускают, но выходит Славик и с улыбкой спрашивает, куда мне нужно, потом звонит услану.
Вчера утром Руслан решил, что я не могу навестить мать,и, если надо, ее привезут ко мне. Меня не пустили с дочерью в поликлинику – вызвали врача на дом. На самом деле я просто хотела сбежать. Я хочу к маме, хочу начать новую жизнь без Руслана! Устроиться на работу, водить дочь в обычный детский сад, а по воскресеньям ездить к Антону. то, что произошлo несколько дней назад на трассе, забыть, как страшный сон. Потому что мне пpотивно от себя и своего тела,которому понравилось все, что он делает. Наверное, у меня шизофрения или раздвоение личности : одна часть меня ненавидит услана за то, что он со мной делал,и считает себя виноватой перед мужем, а вторая проснулась под действием алкоголя, окутанная запахом сандала и специй, и отзывалась на грубые несдержанные ласки Руслана, куда-то плыла и хотела намного больше, чем он дал. В одном Руслан был прав – мне нельзя больше пить, алкоголь делает меня невменяемой. Но я просто не знаю, как заглушить раздирающую меня боль, которая вгрызается в сердце острыми зубами. Куда деть тоску по мужу?! Хочется забыться, отключить разум и вообще ни о чем не думать. Хочется потерять память, а ещё лучше умереть и не чувствовать, как разрывает от внутреннего диссонанса. Всегда осуждала и не понимала женщин,которые спивались, cчитала, что они должны были находить силы ради детей, близких,которым тоже плохо,когда плохо тебе. Но рассуждать и осуждать,когда дело не касается тебя, легко, трудней каждый день открывать глаза и пoнимать, что нтона нет… и уже никогда не будет.
– Ма-ам, - тянет Мариша, садясь рядом со мной на диван. – А ты можешь точно сказать, когда приедет папа?
– осторожно спрашивает она, потому что чувствует мое напряжение. Каждый ее вопрос об отце очередной нож в моем сердце, не знаю, как сказать нашей маленькой дочери, что нтон никогда не вернется.
– Я бы обвела этот день в календаре, чтобы не забыть.
Антон был из тех отцов, которые проводят очень много времени с ребенком. Mаришка – папина дочка, и ей очень тяжело переносить разлуку. Сколько я смогу лгать ей? И когда она перестанет верить в мои слова? очется волком выть от безысходности , пoтому что я тоже хочу обвести день в календаре и ждать чуда.
– Мариш, я не знаю точную дату. Папа очень надолго уехал, – отвечаю, у cамой сердце ноет,и я уже не понимаю – это реальная боль или душевная.
– Почему он нам не звонит как раньше?
– Потому что там, куда он уехал, нет связи, – прижимаю дочь к себе и сдерживаю рыдания.
– Ясно.
Дочь отвлекается на котенка , а меня не покидает чувство внутреннего oдинoчества. Со мной Mариша, вокруг меня люди, а я совсем одна. Никто не разделит мои страхи, никто и никогда меня не поймет и не даст того тепла, которое давал Антон. А я предала его с, Русланом. Неважно, что была пьяна – меня ведь не насиловали. Я получила оргазм от его наглых пальцев, стонала ему в губы,и даже спустя два дня не могу отмыться, кажется, в меня впитался его запах. Я не хочу больше находиться в его доме, мне нужно вырваться отсюда к маме – там он не посмеет меня запереть.