Не мой уровень
Шрифт:
– Это ничего ему не даст. Он захочет найти другую женщину, которая сможет родить ему сына, так ведь? И он захочет жениться на ней. Чтобы все было чин чином.
– В том-то и проблема.
Оба приятеля мрачно уставились на большую виллу, затем Конклин сказал:
– Насколько я понимаю, мистер Джей не принимает «нет» в качестве ответа. Он безжалостный сукин сын.
– А миссис Джей убежденная католичка. Ему придется принять ее «нет», – с тревогой отозвался Смит. – Мне кажется, ей лучше всего собрать вещички и съехать от него. Получить право раздельного проживания, и пусть он довольствует этим.
Конклин почесал затылок.
– Сомневаюсь, что мистер Джей с этим смирится.
– Слушай, Тед, мы с тобой друзья уже целых восемь лет. Если миссис Джей уйдет от него, я уйду вместе с ней. Я не останусь здесь с мистером Джеем. А ты как?
Конклин изумленно уставился на него:
– Уйдешь с ней? Да ты что, Чарли, ты подумай как следует. На кой черт ей будет нужен дворецкий? Она переедет в какой-нибудь маленький домик, будет там пилить на своей виолончели. Ей не нужны будем ни ты, ни я.
– Я ей пригожусь, – негромко ответил Смит. – Она получит кучу денег, если тебя волнует именно это, Тед. И ей понадобится человек вроде тебя, который будет ухаживать за ее машиной и следить за садом. Мне бы хотелось, чтобы ты переехал вместе со мной.
– И бросил эту красотку? – Конклин развернулся, чтобы посмотреть на «роллс-ройс». – Я не смогу, Чарли. Просто не смогу. В любом случае поживем – увидим. Может, все еще образуется так, как мы с тобой даже не предполагаем. Поживем – увидим.
Глава третья
В четверть одиннадцатого утра Шерман Джеймисон с дипломатом под мышкой спустился по ступеням виллы к припаркованному «мерседесу» из прокатной конторы.
Смит стоял наготове и открыл дверцу с водительской стороны.
– Насколько я понимаю, сэр, – начал он, когда Джеймисон устроился в кресле за рулем, – вы не вернетесь ни к ланчу, ни к ужину.
Джеймисон хмуро уставился на него.
– Значит, вы понимаете неправильно! – отрезал он. – Миссис Джеймисон ужинает дома?
– Нет, сэр. Она выступает на концерте.
– К ланчу меня не будет. Но я вернусь к ужину. Принесете мне холодную нарезку в кабинет в восемь вечера, и передайте Конклину, чтобы отогнал эту машину обратно, как только я вернусь.
Смит скрыл свое разочарование. Теперь он не сможет посетить концерт, а Конклину не удастся освободить вечер.
Чопорно поклонившись, он захлопнул дверцу машины.
– Очень хорошо, сэр, – произнес он вслух.
Джеймисон поехал в свой банк.
Кассир за стойкой учтиво склонил голову, когда Джеймисон поставил перед ним дипломат.
– Доброе утро, сэр, – сказал он. – Что я могу для вас сделать?
Джеймисон был самым богатым и самым важным клиентом банка. Его всегда принимали здесь по высшему разряду.
– Положите в портфель пять тысяч однодолларовыми купюрами, – отрывисто проговорил Джеймисон, – и поторопитесь!
Кассир взял портфель.
– Конечно, сэр.
Кассир заполнил форму и протянул Джеймисону на подпись, а затем проворно сложил деньги в дипломат.
Спустя несколько минут, с дипломатом, запертым в багажнике машины, Джеймисон проехал по Морскому бульвару, свернул на шоссе и ровно в одиннадцать утра затормозил у мотеля «Звезда», самого роскошного из многочисленных мотелей с видом на море, которые выстроились вдоль дороги, ведущей на пляж.
Последние полчаса Счастливчик Лукан топтался перед своим домиком, тревожно гадая, не передумает ли Джеймисон. На случай если Джеймисон все же появится, он принял необходимые, по его мнению, меры предосторожности. Спрятанный в гостиной, стоял кассетный магнитофон, который включался автоматически от звука голоса. Лукан твердил себе, что если уж он собирается участвовать в убийстве, то должен суметь доказать, что был всего лишь посредником, на тот случай, если все пойдет не по плану. Если у него будет запись разговора, Джеймисон увязнет так же глубоко, как и Клинг.
Он ощутил облегчение, хотя и не перестал тревожиться, когда увидел, как Джеймисон подъезжает к мотелю.
А Джеймисон играет по-умному, подумал он. Машина из проката. Он до сих пор воображает, что мне неизвестно, кто он такой.
Лукан торопливо подошел к машине.
– Доброе утро, сэр, – произнес он, открывая водительскую дверцу. – Добро пожаловать. Мы сможем спокойно поговорить у меня в номере, там нам никто не помешает.
– Мы будем говорить там, где я сочту нужным! – грубо отозвался Джеймисон. – Садитесь в машину!
– Но…
– Вы слышали, что я сказал?
Лукан обошел автомобиль и сел на пассажирское место рядом с Джеймисоном. Он хлопнул дверцей, выражая свое разочарование оттого, что записи разговора не будет.
Джеймисон тронулся с места.
– Что ж, сэр, я…
– Молчите! – рявкнул Джеймисон. – Поговорим позже.
Господи, подумал Лукан, а этот сукин сын действительно крепкий орешек. Он вспомнил слова Сидни Драйсдейла: «Важная персона и чертовски опасен». Он ощутил, как вспотели ладони, и вытер их о брюки на коленях.
Джеймисон, по жесткому, непроницаемому лицу которого было невозможно что-либо прочесть, ехал по дороге, ведущей на пляж, потом свернул в узкий переулок, упиравшийся в широкую полосу песка, за которой начинались песчаные дюны и море.
Переулок заканчивался площадкой для разворота. Здесь Джеймисон остановился и вышел из машины. Оглядел пустынный пляж. Примерно в четверти мили от этого места песок был утрамбован, там люди загорали и купались в море. И с такого расстояния их голоса почти не доносились сюда.