Не моя девочка
Шрифт:
Год спустя…
Какие же все-таки шикарные розы высадила Людмила Руслановна!
Как они красиво цветут, а как пахнут!
Вот уже десять минут стою и любуюсь. При этом попивая чай с молоком. Жутко невкусно, но так надо.
А затем отвожу взгляд от окна и смотрю на стены нашего дома.
И сказав "нашего",
Долго мы не могли определиться, где будем жить.
Но когда риелтор предложил скататься и посмотреть на дом, который у них давно не может продаться, и назвал адрес… я согласилась, не глядя и не слушая почему его продать не могут и почему вообще продают. Мне было не важно. Я почувствовала, что этот дом просто ждал меня. Нас.
Удивительно, но предыдущие владельцы мало что в нем изменили. Тогда, восемь лет назад, дом был просто идеальным, с новым, отличным ремонтом, дорогой мебелью и техникой. Видимо жильцов все устроило.
И я мало что изменила, въехав в тот же день, как была оформлена сделка купли. Мне тепло на душе от одной мысли, что все здесь, стены, потолки, мебель, помнят и меня и моих родителей.
Полгода мы живём тут, в мире, тепле, уюте и счастье. Рядом со мной самые дорогие и любимые мне люди.
Но вот прошлое все равно напоминает о себе, новостями.
Я знаю, что Йонаса посадили. На максимальный срок, без возможности выйти по УДО. Все имущество, что было на Йонасе, конфисковали. "Baltas" так вообще сравняли с землёй. Так что эре Лейтовича пришёл официальный конец.
Но бывший хозяин моей жизни был далеко не глуп, и многое, чем фактически владел он, записано на его родных. Так что ни Анна, ни их дети без средств к существованию не остались.
Ещё я знаю, что Лёше тоже дали срок, не намного меньше Йонаса. И что верный пёс все равно не сдал своего хозяина.
И я искренне, от всего сердца надеюсь, что Йонас Томасович никогда не выйдет. Закончит свою жизнь там, в тюрьме… Потому что я боюсь, что в обратном случае он захочет меня найти и отомстить. Разрушить мой маленький и счастливый мирок. Если он о нем узнает, Господи!
Дверь в доме открывается и я, дернувшись, делаю пару шагов и выглядываю в коридор. Сперва в прихожей появляется розовая коляска с рюшами,
Артем оставляет коляску возле лестницы, закрывает за собой дверь и тихо идёт ко мне.
— Уснула, — сообщает он мне шепотом, чмокает в висок и спрашивает: — Успела свои дела сделать?
— Да, — киваю, — не только с наслаждением поваляться в ванне, но и расписать график своих занятий.
— Молодец, — кивает он, продолжая говорить шепотом, а зря, Оксанка спит у нас крепко, и вообще спокойный ребёнок, хоть и доставшийся мне с трудом. Всё же два аборта отразились на моем здоровье, — мне уже пора. Но… черт, ты так вкусно пахнешь, что я грешным делом думаю задержаться и пошалить, — Артем гладит меня по талии, прижимаясь. Наша с Артемом страсть до сих пор не угасла и я надеюсь, никогда не угаснет.
— Вечером пошалим, — хихикаю я, — а сейчас иди. Тебя дети ждут.
На часть денег, которые мне достались от отца, я открыла детский центр. Там Артем обучает детишек боксу, а я набрала группу для вокала. Ну не могу я не петь и не заниматься музыкой. Да, мне безумно хочется выступать на сцене. Но это потом, после декрета. А сейчас буду учить детей, мы с Артемом договорились, разделили время, пока он на занятиях — я дома, пока занятия у меня — муж сидит с Оксаной. Благо детский центр совсем рядом с домом. Большую прибыль он пока не приносит. Но мы растём, развиваемся, набрали высококлассных педагогов и специалистов.
Ах да, и права я все же получила. Здесь, сдала экзамены и сама езжу до работы.
— Кстати, — Артем берет спортивную сумку и снова подходит ко мне, — завтра мама с Николаем хотели приехать.
— Отлично. Я приготовлю свою фирменную запеканку. Ну, если ты с Окси посидишь.
— Конечно, — улыбается Артём, — а на выходных шеф хотел заехать.
— Я не против. Ты же знаешь, я люблю гостей.
Семён Валерьевич, как и хотел, после суда отправился на пенсию. И очень часто бывает у нас. Как и Миша, мы дружим, Оксанке он стал крестным папой и балует нашу малышку.
— Ну все, я ушёл, — Артем наклоняется ко мне и целует. И поцелуй этот далеко не лёгкий и невинный. Горячий, сочный, заставляющий меня трепетать. Хотеть. Любить.
— Люблю, — признаюсь я.
— И я люблю вас, мои девочки.
Конец