Не может быть
Шрифт:
– О-о-о! – простонал дух осины и послал воздушный поцелуй пухлогубой красотке с хвостом.
– Брависсимо! Это женщина-мечта! Она меня волнует! – зааплодировал Моховик – дух мшистых болот, самый маленький дух леса, походивший на пушистый бубон от шапки.
– О да! – поддержали его мнение черти бурными аплодисментами.
Все стали расходиться.
– А по мне, так Сирин [3] поёт лучше, – авторитетно заявила болотная ведьма находившемуся в её подчинении Моховику.
3
Сирин – райская птица-дева. Образ восходит к древнегреческим сиренам. В греческой мифологии это полуптицы-полуженщины, унаследовавшие от отца дикую стихийность, а от матери-музы – божественный голос. В русских духовных стихах Сирин, спускаясь из рая на землю, зачаровывает людей своим пением. Существует представление, что только счастливый человек может услышать пение этой птицы. В русском искусстве сирин и алконост – традиционный изобразительный сюжет. «Птица, глаголемая сиринес человекообразна, суща близ святого рая… ея же нарицають райскую птицу сладости ради песен ея» (Древнерусские азбуковники. XVII век).
– Мадам, это райская птица, она исполняет песни, не подобающие нашему слуху! Лучше сладострастные звуки Алконоста [4] , от неё столько трагических последствий! Роковая женщина! Слушаешь её – и плакать хочется, – страстный дух болот запел:
«…О Алконост – темная птица, темная сила,посланница властелина подземного мира…».Он закусил губу и продолжил:
– От головы до пояса она женщина! – закончил Моховик, еле поспевая за своей начальницей.
4
Алконост – в русских средневековых легендах райская птица с человеческим лицом (часто упоминается вместе с другой райской птицей – сирином). Образ алконоста восходит к греческому мифу об Алкионе, превращенной богами в зимородка. Алконост несет яйца на берегу моря и, погружая их в глубину моря, делает его спокойным на шесть дней. Пение алконоста настолько прекрасно, что услышавший его забывает обо всем на свете.
«Резчик Олеха – лесное чудо,Глаза – два гуся, надгубье рудо,Повысек птицу с лицом девичьим,Уста закляты потайным кличем.Заполовели у древа щеки,И голос хлябкий, как плеск осоки,Резчик учуял: „Я – Алконост,Из глаз гусиных напьюся слез!“»– Трагизм в прошлом! С мрачными палитрами эмоций мы давно уже не работаем!
– Это да, но, смею заметить, мне греет душу былая слава наших предков и наши с вами чёрные дела! Боюсь, к тому времени, когда тёмные времена вернутся, мы можем потерять квалификацию!
– Чёрные дела для нас, во всяком случае, пока, запрещены законом. Можешь считать, что все мы ушли в отпуск, на неопределённое время отошли от дел. Мелкие пакости – суета сует, сейчас время крупной игры, весомых игроков, – она указала пальцем вниз, затем указующий перст ведьмы поменял вектор в сторону небес. – Не будем путаться у них под ногами. Отдыхай, друг мой Моховик!
– Должен вам доложить, – он дёрнул хозяйку за подол юбки, обращая на себя её внимание, – некоторые нарушают закон. Морочат, пугают, путают людей в лесу.
– С летальным исходом?
– Без! Ну что вы, кому надо развоплощение? Мы наказания знаем!
– Кто это мы и сколько вас? Проговорился! – ведьма схватила духа за ухо. – Грешишь?
– Каюсь, грешу, но по мелочи, – заскулил Моховик, вися в воздухе. – Мелкое хулиганство и не более!
– Застоялся, на подвиги потянуло? – отчитывала духа ведьма. – Такие, как ты, портят мне всю годовую отчётность! Вам удовольствие, а мне выговор от лешего. Прикрывай ваши зады!
– Мадам, мы ваш зад тоже прикрываем! – намекнул на хорошую осведомлённость Моховик.
– За это хвалю! – Тина отпустила ухо духа и погладила его по голове. – Осторожность и ещё раз осторожность! Хулиганьте, но в пределах, – она подняла Моховика и поцеловала в макушку. – Ты мой хороший, я ведь волнуюсь за вас! Дорогушечка, ну, беги, резвись.
Моховик задал стрекача. Как ни в чём не бывало, радостно подпрыгивая, напоминал шаловливого ребёнка, напевавшего себе под нос что-то весёлое. Не прошло и минуты, как он скрылся из виду.
Болотная ведьма медленно направилась в сторону озера.
Высокая ива, склонившая свои ветви почти до земли, стояла у затянутого ряской пруда, обрамленного островками камыша.
– Рая, ты дома? – подойдя к пруду, Тина позвала подругу – озёрную ведьму. – Раиска!
– Да, – отозвалась Рая.
– Где ты? Я не вижу тебя.
– Тина, я здесь, – она дернула ведьму болот за рукав.
Болотная ведьма издала басовитый звук испуга, увидев рядом с собой светящиеся глаза на фоне лесного пейзажа.
– А-а-а! – нервно подёргивая головой, Тина отпрыгнула в сторону.
– Тина, ну что ты? Это я, Рая, – силуэт озёрной ведьмы на глазах Тины стал отчётливо прорисовываться и приобретать объём.
– Вот тут, – болотная ведьма провела рукой от груди до живота, – всё как будто оборвалось. Была бы моя душа плохо приколочена, она бы вылетела вон! Что за дурная манера маскироваться, ты ж не партизан!
– Это я закрепляю навыки, полученные на курсах эффектного появления и исчезновения, на них мадам Коряга делится своим опытом. Она говорит, что теория без практики мертва. Вот я и практикуюсь. Кофе, чай? – предложила Рая.
– Чай, – садясь в плетёное кресло под ивой, ответила Тина. – Ну и как, многих ты в лесу своей практикой уморила?
– Что ты, что ты! Разве можно этим уморить? – Раиса вынула из буфета, встроенного в ствол ивы, вазу с шоколадными шишками, печеньем и чайный сервиз. Разве что слегка напугать.
– Нет, давай кофе. Да, кофе лучше.
– Хорошо, – озёрная ведьма поставила чайный сервиз на место и вынула из шкафа кофейный, подошла к озеру, зачерпнула в кофейник воды и поставила на плетёный стол перед болотной ведьмой. То же самое она проделала с молочником.
– Внезапным появлением или исчезновением испугать нельзя, но повисшие в воздухе светящиеся глаза, брови и одно ухо без головы и туловища вызывают чувство беспокойства, хочется, знаешь ли, бежать.
– Тебе кофе с молоком? – хлопотала Раиса.
– Да, пожалуй, что с молоком.
Рая налила в изящные фарфоровые чашки жидкость из кофейника и молочника. И о чудо! В воздух поднялся тончайший аромат свежезаваренного кофе.
– Да, блаженство! – с наслаждением сделав глоток, второй, настроение болотной ведьмы значительно улучшилось. Она дернула за свисающую возле неё ветку ивы и набросила её себе на шею. – Ну как? – волшебным образом ветка на глазах Раисы распушилась, стала ещё более гибкой и уже ничем не отличалась от боа из перьев глубокого фиолетового тона.
– Шикарно! – Раиса повторила тот же самый фокус, и на её шее расцвёл роскошный женский шарф из перьев цвета цикламена. Она облизнула свои губы, которые, тут же откликнувшись на игривое настроение хозяйки, стали в тон шарфу.
– Недурно, недурно! – болотная ведьма промокнула свои губы белой салфеткой, и они вспыхнули сочной алой розой. Затем этой же салфеткой вытерла руки, и ногти заиграли на солнце как зелёные майские жуки. Поправляя причёску, фокусница достала из волос длинный мундштук, который временами играл роль шпильки, вставила в него сигарету и закурила. – Сигарета и кофе – бальзам для души, у которой нет смертного тела!