Не на продажу!
Шрифт:
Несмотря на мои опасения, что мой друг валяется в умат пьяный… Постойте, ведь это значимая фигура в моём рассказе, и я предлагаю дать ему имя. Чтобы не было совпадений с реальностью, я назову его Риккардо, или Ричи, если хотите. Пусть он тоже поржет над своим вымышленным именем, когда будет читать всё это. Так вот, несмотря на все опасения, он оказался в трезвом рассудке в этот субботний вечер. Выслушав мою историю и поугорав минут пять (мы так всегда делаем), он согласился приехать. Благо жил он в квартале от этого гадюшника, куда я больше не сунусь. От планов же вытащить свою девушку на ночь
Вот как всё развивалось с оглядкой на прошлое и степень алкогольного опьянения.
22:35. Разговор по душам с моими друзьями-гопорями в курилке.
22:40. Звоню Ричи.
22:45–22:50. Этот говнюк угорает над моей проблемой.
22:56. Соглашается приехать. Ехать ему минут двадцать, учитывая, что он по-любому будет греть движок (так написано в инструкции, чёрт). В это время он будет протирать панель тряпкой из микрофибры от немецкой фирмы, купленной им «по блату» за 1 599,99. Так что я зажат в рамки. Нужно успеть выйти, когда он подъедет, и не засветиться.
23:15. Я пробираюсь к гардеробу и вызволяю свой плащ. Медленно прогуливаюсь к входу.
23:23. Выхожу на улицу. Риккардо уже стоит на ближайшем светофоре и сигналит мне, радостно улыбаясь. Чертов олух. На мою беду оказывается, что один из моих недавних «друзей» курит. Немного протупив, он начинает соображать, в чём дело, и несется внутрь. Ну же, ну же! Риккардо! Забей на красный и спасай!
23:25. Вся гоп-компания вываливается из клуба, они, видимо, всё поняли. Загорается зеленый, но уже поздно. Самый здоровый из недругов разгоняется и наотмашь бьет мне по лицу. Г. падает. Так ему и надо.
Пытаюсь встать, но остальные подключились и начали бить ногами. Заслоняю лицо, чтобы уберечься от синяков, и смотрю на дорогу. Боли нет, скорее всего, шок вперемешку с алкоголем. Хорошо, что они не знают машину Ричи! Он сигналит и с диким ревом заезжает на тротуар, мои обидчики рефлекторно отпрыгивают. Всё же у него есть определенный талант водителя – он мог бы попросту меня переехать, но вместо этого остановился четко напротив и открыл дверь.
– Запрыгивай! – Истошно орет он. Я что есть сил отталкиваюсь от асфальта и влетаю на переднее сиденье. Боже, как тут тесно!
Риккардо захлопывает дверь и жмет на газ. Дикий рев мотора сопровождает наш отъезд с места происшествия, но один из этих юных гангстеров всё же успевает добежать до машины и со всей силы садануть ботинком обшивку. Так мы уезжаем.
***
Я и Ричи стоим у моего подъезда, курим и осматриваем вмятину на заднем бампере. Я нервно смеюсь, прижимая бутылкой с неким подобием виски финиш над правым глазом. Он, кажется, пускает скупую мужскую слезу, но всё равно тоже нервно посмеивается.
– Как думаешь, это мы их – или они нас? – вдруг изрекает он.
– Да чёрт его знает, так и не разберешься… Денег-то мы им не отдали, но и схлопотали изрядно.
– Но ведь ты в курсе, они считают, что победили!
– Да какая к чёрту разница? Они проиграли точно так же, как и мы. Всё равно в конечном счете мы все умрем, – говорю я и глотаю изрядную дозу напитка.
– Чёрт! Опять ты со своей философией! Фелосов чертов. С машиной-то что теперь делать?
– Да не волнуйся ты так, починю я. Кстати, сумма на ремонт получится даже больше, чем они у меня просили…
– И сколько же?
Я говорю сумму, и мы истерически смеемся.
– Чего не отдал тогда? – почти задыхаясь, молвит друг. – Не было?
– Нет! Это был принцип. Как ты понимаешь, существо без принципов – всего лишь биомасса! Чёрт, как болит! Слушай, оставайся у меня. Девочек всё равно нет этим вечером, хоть нажремся нормально, а если хочешь – закажем.
– Что, девочек?
– Нет. Китайской еды, блин! – в порыве дикого хохота разражается Г.
– Ну ты же знаешь, что я против этой, фу, китайской еды. Она в последнее время какая-то некачественная пошла! Ладно. Остаюсь. Где поставить «Белого»?
– Да кинь тут, под окнами, у меня народ миролюбивый, битую тачку угонять не будет.
Мы, не прекращая ржать, поднимаемся ко мне на второй этаж. Включаем телевизор и разливаем по бокалам.
– У тебя есть чего? Может, комедию посмотрим?
– Не, давай сегодня без этого, мне и так досталось! Ну, за анестезию! – Мы чокаемся, виски редкостная дрянь, но я знаю, что бар у меня полон.
– Знаешь что. Машину мне жалко.
– Так я же починю!
– Не в том дело. Ты понимаешь, до этого она была новая. Чистый продукт, я им гордился. А сейчас она такая же, как и у всех, как в такси, понимаешь? Какого чёрта они покупают белые машины в такси, ты можешь мне сказать?
Все остальные разговоры проходят в том же ключе. Мы смотрим зубодробительный боевик, вышедший в прокат на той неделе, который я скачал с бесплатных торрентов. Ни о чём другом мы говорить в принципе не можем. Ему не интересна моя жизнь, да и пожаловаться на свою он не может. Г. может подумать, что у Ричи всё плохо, а у Риккардо всё должно быть идеально, высший класс! Если я завожу разговор на общую тему, то он обзывает меня чертовым философом. На этом всё заканчивается.
Обоим нам чего-то не хватает, это свербит внутри, даже похлеще моих синяков. Чего-то большего, только вот чего – ни он, ни я не знаем и обсудить не можем, потому что привыкли говорить о том, в чём уверены, чтобы не быть осмеянными. Проблемы так и остаются нетронутыми, а мы заливаем их алкоголем до бессознательного состояния. Вот теперь нам весело, и мы пляшем под глупые клипы, стараясь перекричать соседей, которые не могут уснуть. Ровно до того момента, пока мы оба не вырубаемся, еле доползая до кроватей.
К чему был вообще весь этот рассказ? Перед тем, как сознание покинуло Г., ему было видение. Будто бы он не в этом мире, и всё у него отлично. Как будто он сам управляет своей жизнью. Да и еще одна глупая мысль, которая разделила жизнь на до и после: «Вдруг с моей жизнью что-то не так?»
Глава четвертая. Прошлое
Было несколько событий в жизни Г., которые привели его туда, где он сейчас находился. К этому уродскому отношению к людям и жизни в целом. Во время тех событий Г. был молод телом и особенно душой. Он вовсе не готов был к такому повороту сюжета своей жизни, впрочем, как и все мы, когда накатывают перемены.