Не надо оборачиваться
Шрифт:
— Еду я, значит, с работы, тут смотрю — она рысачит, — тараторил мужчина. — Вся такая на огромных каблучищах, а на тротуаре-то лёд, его не то, что не счистили, а даже песочку не подсыпали, гады. Я возле неё притормозил, а она поскользнулась и упала на задницу.
— Просто упала, — поправила женщина. — Это безобразие, а не тротуары. Я напишу жалобу в…
— Вы просто упали, и что дальше? — вмешалась Сорокина.
— Он затащил меня в машину и привёз сюда.
— Точно! А потом пёр её на себе до лифта.
—
— Задницу, — заржал мужчина.
— Заткнись! Нельзя быть таким жестоким!
— Ближе к делу, — попросила Сорокина. — Что происходило в лифте?
— Не ваше дело! — хором выкрикнули оба свидетеля.
— А после лифта?
— Только мы оттуда вышли, оно вдруг бах-бах-бах! В смысле, выстрелы, — продолжила женщина.
— Путаешь ты всё. Никакой не бах-бах-бах. Я всё отлично слышал. Сначала бах, потом пауза на полсекунды где-то, и потом ещё три выстрела почти что автоматной очередью.
— Когда это происходило?
— Понятия не имею, я на время не смотрел, не до того мне было. Но она тогда сразу ментам позвонила с моего мобильника. То есть, вам. У вас разве время не записывают?
— А почему с вашего?
— Она сказала, что у неё батарейка села. Только врёт она всё.
— Сам ты всё время брешешь! — жутко рассердилась женщина. — Села она! Села, села, села! Понял?
— Села, так села. Только я думаю, она не знала, звонок ментам платный или нет. Вот и позвонила с моего. Бабы, они жадные.
— Сам ты жадный! Скотина! Козёл! Я ради тебя…
— Дальше что было? — спокойно спросила Сорокина.
— Дальше приехал патруль, — ответил мужчина, — они вошли, дверь была не заперта. Потом один вернулся, сказал, что вызвал оперов, это их работа, и снова пошёл в квартиру. Потом другие приехали, много разных, этих я не запоминал.
— Говорю же, врёт непрерывно, товарищи полицейские! Не так всё было! Я ещё только-только позвонила вашим, а тут по лестнице спустилась эта чокнутая тётка с восьмого этажа. Та, что вечно всюду лазит со своей собакой и всем проблемы создаёт. То лай у нас по ночам, то вой, а иногда даже на два голоса, представляете? Кровь в жилах леденеет!
— Она и в этот раз пришла с собакой?
— Нет, она сказала, что её собака в гостях у старика Бонифация. Засунула морду внутрь, да как заорёт своим козлиным голосом…
— Козьим, — поправил мужчина. — Она же всё таки женщина.
— Правильно, козьим. Козлиный — у тебя!
— Что она кричала? — уточнила Сорокина.
— Что-то вроде «Молли, Молли, где ты, моя девочка, иди скорее ко мне».
— Не «моя девочка», а «моя хорошая». Теперь и я вспомнил. И тут же выводит её, за шкирку держит. Собака же огромная, как телёнок, но не злая, здесь ни разу никого не укусила.
— С этим понятно. А что вы можете сказать
— Звали его Бонифаций, странное имя, правда? Я его совсем не знал, видел-то всего два или три раза за всё время, он же из квартиры почти не выходил.
— Я его вообще ни разу не видела, — добавила женщина. — Да только знаю, что он был аморальный тип. К нему постоянно разные девицы ходили. А он их трахал.
— Да откуда тебе знать, что он с ними делал? Выдумываешь всё.
— А оттуда! Мы с ним через стенку жили, тут как уши ни затыкай, всё равно постоянно слышишь стоны и вопли. Уж звуки оргазма я ни с чем не спутаю!
— А тебе и завидно, да? Давно не кончала?
— Заткнись, скотина! Убью!
— Не надо никого убивать, — сухо попросила Сорокина. — Четырёх трупов вполне достаточно. Говорите, слышимость хорошая? Может, услышали какие-то разговоры?
— Я не подслушивала!
— Понимаю. Но, может, случайно?
— Они постоянно о каком-то ритуале говорили. Вроде того, что он приятный, но не для всех. Они мало разговаривали, больше кроватью скрипели да стонали.
— А как вы думаете, что там в это время могла делать собака?
— Не знаю, — ответила женщина и густо покраснела.
— А я знаю, что ты подумала, — заявил мужчина и заржал.
Ворота гаража были закрыты, но не заперты. Бардин даже не сомневался, что «Форда» там давно нет, а после разговора со сторожем Хоттабыч тоже ничуть этому не удивился. Капитан вызвал двух экспертов, дактилоскописта и спеца по замкам. Ехать им было недалеко, так что появились они быстро, но работали очень неохотно — гараж не отапливался, а холод не способствует трудовому энтузиазму, особенно для тех, кто привык трудиться в тепле.
Дактилоскопист всё, что мог, осыпал своим волшебным порошком, но нашёл только отпечатки хозяина, да и те давние, по словам эксперта, двух-трёхнедельной давности. Бардин удивился, что нет «пальчиков» его супруги, но циркач пояснил, что она в гараже бывает очень редко, да и вообще почти никуда не ходит, больные ноги не дают.
Специалист по замкам заявил, что никакая отмычка такие запоры не возьмёт, их можно отпереть только родными ключами. С замков даже слепки снять невозможно, очень удачная конструкция.
— Сколько всего комплектов ключей? — поинтересовался Бардин.
— Один, — растерянно ответил циркач. — Вот он, у меня в кармане.
— А если потеряете, как собираетесь отпирать гараж? Автогеном?
— Зачем автогеном? У сторожа есть запасные ключи.
— А говорите, всего один комплект. Идём к сторожу.
Сторож открыл огромный сейф, выдвинул один из ящичков, и растерянно уставился на пустую ячейку.
— Как же так, Похабыч? Клянусь, я никому не давал ваши ключи! Богом клянусь! Вот те истинный крест!