Не обижайте кошку!
Шрифт:
Наши сознания были едины. Подхватив в зубы свёрток, я со всех лап рванула вглубь леса. Неслась, сколько было сил. Скорость опьяняла, но под лапы то и дело попадались ветки, сучки, кочки и корни. Исколов подушечки множество раз и едва не свернув себе шею, я решила найти укрытие и переждать там до утра. Хоть зрение уже и перестроилось на кошачье, тело ещё не умело приспосабливаться. Обнаружив под корнями деревьев нору, принюхалась. Кошка авторитетно заявила: пусто, давно. Я заползла внутрь и, свернувшись калачиком, уснула.
Глава 7
А кошки тоже люди.
Просыпалась
С трудом протиснулась к выходу из норки. И как я вчера в неё проскользнула, да ещё и с узлом одежды? Принюхалась, уловила запах воды и двинулась в сторону водоёма. Идти было больно, поэтому я старалась ступать по листьям и смотреть под лапы, чтобы не повредить их ещё больше. Дойдя, бросила свёрток на берегу и залезла всеми четырьмя конечностями в воду. Холод немного притупил боль. Вдоволь напилась – мучила неимоверная жажда, а уж про голод и говорить нечего!
Потихоньку ступая больными лапками, вышла и легла на траву. Рядом в кустах раздался треск, после чего оттуда выбрался огромный чёрный зверь. Котом назвать его было трудно: он имел массивную голову и ростом догонял человека. Глаза рассматривали меня хищно, как добычу. Кошка внутри кричала в ужасе и потребовала бежать, но я понимала, что это бесполезно. Рыкнув, я обнажила клыки, и шерсть на загривке встала дыбом. Зверю я была чуть выше колен, но в моем арсенале тоже имелись клыки и когти – успею поранить перед смертью!
Всем своим видом сообщила, что не сдамся легко.
Зверь.
Я охотился, по обыкновению убивая время и добывая себе еду.
Я устал.
Давно поселился в этой глуши, чтобы никого не видеть, и перестал ходить на перекрёсток миров. Двести лет одиночества. Я хочу семью и детей – женщина для развлечений мне не нужна. А удовлетворить нужду можно и в доме для мужчин.
Идя по следам оленя, я наткнулся на запах раненого оборотня-кошки и удивился тому, что кто-то может быть здесь. Проникнуть сквозь стену, отгораживающую от других владений, могло только обычное животное.
Я изумлённо шёл по следу, забыв про добычу. Багровые отпечатки на листьях будоражили, крови становилось всё больше. Следы были маленькими, а значит, шёл котёнок. Тем более нужна помощь! Детей было немного: они рождались только от истинной пары, шанс встретить которую всегда мал. Кровь высохла, значит, детёныш прошёл здесь давно. Я ускорился. Скорее, подгонял меня манящий запах, из-за которого я нервничал.
След обрывался у корней могучего дерева. Благодаря начавшемуся рассвету под ними была видна небольшая норка. А вот и прилипшие к коре шерстинки – котёнок оставил их, когда забивался под корни. Как ему оказать помощь? Мне не достать детёныша! Зверь внутри велел разрыть нору и кричал: «Защитить, вылечить!». Едва успокоившись, я принюхался к норе: котёнок спокойно спал, свежей крови не было. Решил, если начну копать, напугаю ещё больше, так что лучше покараулю возле норы.
Принюхался ещё раз, запоминая запах, и меня опьянило им так, словно я употребил дурман-траву.
Отпрыгнув, я спрятался в кустах и замер. Девочки в этом мире больше никогда не рождались. Когда-то давно мы переступили порог дозволенного в обращении с женщинами. Мы считали их вещью, бессловесными рабынями для утех и рождения наследников, за что боги наказали нас. Когда предки осознали, что они натворили, было поздно. Дети начали появляться лишь в истинных парах – только мальчики, не более двух. Конечно, со временем мы нашли выход в соседние миры, и к нам снова вернулись женщины. Мы относились к ним уже лучше, но уравняли в правах лишь тех, кто был в паре или официально заключил контракт любовницы. Остальные же считались общедоступными. Это положение вещей многих устраивало и изменить что-либо было бы трудно. Поэтому девочка-оборотень, так ещё и одна, без опеки – это очень странно… И, что важно, она моя пара… Теперь главное – не испугать её.
Наступило утро, и котёнок аккуратно протиснулся в щель. Боги, совсем крошка! Возможно, первый оборот. В зубах она держала свёрток с одеждой. Понюхав воздух, аккуратно поставила раненные лапки и, рыча при каждом неловком шаге, пошла в сторону реки. Мой зверь потребовал взять её в зубы и унести домой, чтобы зализать раны. Бил меня по бокам хвостом. Я рыкнул на него, успокаивая. Рано ещё! Осторожно двинулся за котёнком.
Малышка, положив узел на землю, вошла в воду и стала полоскать лапки, а после жадно припала к воде. Видимо, её замучила жажда. Живот дечочки жалобно заурчал, она вздрогнула и прижала ушки.
«Так, облизать, накормить, обогреть, спасти от всего, что ей может угрожать!» – метался мой внутренний зверь.
Тяжело опираясь на лапки, котёнок выбралась из реки. Я же специально пошумел в кустах и вышел на берег. Малышка не на шутку испугалась, и её эмоции накрыли меня волной. Так проецирует мысли… Да девочка – эмпат! Страх сменился злостью и готовностью драться. Какая моя крошка смелая, однако! Она вздыбила шёрстку, оскалилась и зарычала.
Я рухнул на землю, демонстрируя покорность, перевернулся животом кверху, снова неподвижно лёг и заурчал. Лапами подтянулся поближе, всем видом показывая, что я не опасен.
Котёнок перестала рычать и удивлённо посмотрела на меня. После послала вопрос: «Друг?»
Я замурлыкал громче и переместил тело ещё ближе. Котёнок спрятала клыки, принюхалась. Я окончательно добрался до неё и уткнулся носом в лапки, отчего она сжалась. Я лизнул их, и котёнок со стоном улеглась, вытянув опухшие передние ко мне. Вылизывая лапы, я замурчал и послал успокаивающую волну. Девочка вытянулась и, расслабившись, протянула мне и задние. Они пострадали больше, и, когда я дотронулся до них, она рыкнула и дёрнулась. Урча, я успокаивал котёнка. Сейчас всё пройдёт, и я понесу её домой в зубах, чтобы не повредить нежные лапки ещё сильнее.
Глава 8.
Мир, дружба, мясо?
Зверь вёл себя странно: упал на живот, перевернулся, показав мне мохнатое брюхо, покатался на спине, снова перевернулся и по-кошачьи затарахтел. Большая голова лежала на передних лапах, глаза были прищурены, хвост расслаблен. Вроде бы на кошачьем языке мне показывали, что он не враг. Спрятала клыки, но рычать не перестала. Зверь подтянулся ближе, и я напряглась. Ещё одно движение – и он уткнулся носом мне в лапы. Поднял глаза на меня и ещё громче заурчал, дотронулся языком до ссадин.