Не обольщайся!
Шрифт:
«Потому что богиня не хочет, чтобы ее дети вымерли», — прозвучал в голове слабый голос Славы.
Обращать на голос внимания не стала, трансформация на полу завораживала. Тело постепенно теряло людские очертание, кости трещали, ломаясь и сращиваясь по-новому. На плечах выросли защитные костяные наросты, нижняя челюсть вытянулась вперед и оттопырилась, нос исчез, зато вместо него верхнюю челюсть украшал острый клык. Ушные раковины исчезли, оставив вместо себя две дырки. Глаза заросли острыми, как иголки ресницами и такими же бровями. Затылок украсило несколько наростов, и крупные костяные пластины закрыли позвоночник, переходя в расстроенный на конце хвост.
Монстр затих полностью, утратив людские черты, а потом неожиданно подскочил и громко рыча, набросился на стоящего рядом зора, разрывая того на части. Зоры повинуясь приказу своей госпожи, вступили в бой, и вскоре все было кончено, лишь кровавые ошметки двух монстров на стене, напоминали о том, что произошло несколько мгновений назад.
Рядом упал второй, выгибаясь, начиная превращение. Старуха закричала, требуя убить и его, но мужчины растерянно мешкали. И когда она попыталась убить еще не прошедшего трансформацию воина, Брен ее перехватил, удерживая.
— Мариссиль, успокой его. Прикажи ему остановится, — потребовала вдруг абсолютно спокойная зея, кивая на окруженного мужчинами монстра. — Он должен тебя повиноваться.
— Он не подчиняется, мама, — заплакала девушка.
Пока они разговаривали, мужчины не медлили и спеленали преображающегося воина цепями, и оставили в окружении других зоров.
— Печать. Что вы с Ирджини сделали с печатью? — накинулась на меня зея.
— Я хотела стереть символ превращения, но не успела, — призналась я запоздало, подходя ближе и смотря на символы.
Если бы у них была инструкция к печатям, никаких бы проблем не было, а так сплошные ошибки от незнания и скрытности.
— Что ж поздравляю, у нас будет куча озлобленных диких тварей, вместо…
— Послушных рабов, — хмыкнула я. — Почему вы так быстро стареете? Кто подпитывал вас? — резко задаю я вопрос, который мне кажется важным.
Испуганно и трусливо бегаю старческие глаза, но ответа нет.
— Почему ваша стена делает мужчин монстрами, а женщин бесплодными? — это то, что не дает мне покоя, разное направление действий.
— Потому что та, что ее ставила, так захотела. Наказать мужчин, за смерть своей дочери.
— И наказала всех. И мужчин, и своих же дочерей. Вы ведь знаете, что Мариссиль и Ирджини уготовано в вашем мире? Неужели хотите, чтобы все осталось как прежде. Пожелаете своим дочерям вашей жизни?
Та посмотрела на заплаканное лицо дочери и бессильно покачала головой.
— Ты права. Не хочу. Не хочу, чтобы их первый мужчина стал монстром, чтобы они жили, не зная любви, чтобы им пришлось убивать нарождённых сыновей ради силы.
— Убивать? — переспросила, но старуха лишь покачала головой, кидая быстрый взгляд на заплаканную дочь, и я замолчала, принимая ответ: некоторых вещей лучше не знать.
— Стену мы разрушили, но превращение все равно происходит. Почему? И почему только двое?
— Не знаю. Эти знания доступны только высшей зее. Именно она воздвигла стену.
— И она еще жива? — удивилась я, но старуха лишь качнула головой.
Мужчина в черном содрогнулся, и по его телу прошла первая волна предшественница изменений.
— Свяжите меня, — приказал он, и мои мужья выполнили его приказ.
Хорошо, что цепь, на которой висел кристалл, длинная и прочная, а Джей запросто плавит ее звенья.
— И меня, — вдруг сказал Брен, а Себастиан и Джей лишь кивнули.
Молча, мои мужья тоже приковали друг дружку к алтарю, и только Джею никак не удавалось соединить последнее звено:
— Сделай это, Мири, — попросил о помощи Джей, показывая, как нужно соединить звенья.
— Ты сможешь, лучик, — подбодрил Себастиан.
— Это бессмысленно, — чуть не плача пробормотала я, зорко отслеживая их малейшие движения. — Мы все равно умрем тут.
— Но не от нашей руки, малышка, — пробормотал Брен.
Я ничего не ответила. Промолчала, потому что одно слово, и я сорвусь в истерику, как та старуха, с которой свела нас судьба.
— Где мы можем найти вашу высшую зею? — спросила я, подползая к ней.
— Ты еще не поняла? Мы не выберемся отсюда. Все умрем здесь. И не потому, что мы погребены под толщей земли, не потому, что силы твоих мужей иссякли, а ты сама не можешь ничего, кроме как подпитывать мужчин, и даже не потому, что мне осталось немного, а с моим последним вздохом эти зоры, которых ты не дала убить, разорвут вас на части, — злобно торжествуя, пробормотала старуха.
— И чему вы радуетесь? Ваша дочь тоже умрет вместе со мной, — напомнила я этой чокнутой, но та лишь громче захохотала.
Может телам они, и возвращали молодость, а вот с мозгами точно выходила заминка.
«Мири, — слабо позвал Слава, и я тут же откликнулась, готовая внимать, — Есть шанс, что если твой круг закрыть еще магами тьмы и света, то…»
«Нет, — перебила я своего защитника. — Я тебе, что …, - от возмущения у меня даже сравнения не нашлось, — Лучше расскажи все-таки, кто ты».
«Там, откуда ты пришла, меня иногда называли даймоний — божественная частичка. Но в не магическом мире мои силы были слабы, а тут напитанный твоей магией, я бы смог …».
«Но почему ты со мной?»
«Потому что это твое наследие. Сила твоего рода».
«И Лисы?»
«Нет. Это сила твоего отца».
«Он жив?» — почему-то вдруг стало так интересно задать этот вопрос о родителях, которых я не видела.
«Нет. Он бы ни за что не позволил забрать тебя. Только с его смертью защита спала, а я был так слаб, что все, что смог это не позволить магу получить тебя».