Не остановишь силой дождь
Шрифт:
– Студенческая столовая уже закрыта, – сообщил мне Олаф. – Ты, Кэсси, в следующий раз так не увлекайся, а то я тебя знаю, и завтра можешь забыть с этими книгами про еду. Умрёшь от голода, а я потом отвечай. Сегодня я тебя спасу.
Он шутливо расправил плечи и выпятил грудь:
– Свожу вас, девчонки, в здешнюю кафешку. Пусть местные завидуют: со мной сразу две красотки будут – блондинка, – он нежно подхватил прядь Хельги, а потом посмотрел на мою макушку, – и каштанка.
– Сам ты каштанка, – также шутливо ответила я, не став оспаривать определение «красотка». – А я шатенка!
– Как скажешь, как скажешь!
Здешний кампус походил на маленький город. Кроме учебных корпусов, лабораторий, оранжерей, зверинца, полигона, лабораторий и зданий общежитий, за высокой оградой, отделяющей Академию от остального города, находилось и многое другое, необходимое для жизни. Хельга рассказывала, что днём, когда они с Олафом здесь гуляли, то нашли и отделение Королевской почты, и несколько лавок, торговавших канцелярией, всякой мелочёвкой от иголок с нитками до посуды, и пару кафе, где могли перекусить преподаватели и студенты, из тех, кому средства позволяли относиться к столовой с пренебрежением.
Всё это я в сгущающихся сумерках и за деревьями парка разглядеть не могла, но друзьям верила. Да и ощущалось пространство совсем не так, как на территории нашего харранского института. Там, шагая по дорожкам от института к общежитию, я точно так же не могла ничего видеть из-за высоких деревьев парка. Но там всё казалось таким маленьким и уютным, а здесь я терялась. Как хорошо, что я не одна!
Похоже, где находится кафе, Олаф уже знал, так как пришли мы туда быстро, не плутая по дороге. Крепкий деревянный павильон сиял огнями окон, и хотя не отличался изысканностью, но вкусные запахи искупали простоту интерьера. Когда мы вошли, я вначале растерялась от гула голосов, яркого света, и большого количества мужчин, сидевших за столами. Вначале мне со страху показалось, что мы с Хельгой здесь единственные девушки, так внимательно на нас уставились парни с ближайших к входу столиков. Потом разглядела, что за некоторыми столами сидели и смешанные компании, а кое-где и парочки. Стало чуть легче. Олаф покрепче взял нас под руки и уверенно довёл до свободного столика у стены.
Ничего крепче пива на территории Академии не продавали, так что буйств от здешней публики мы не ждали. Еда особыми изысками не отличалась, но мне голодной сейчас даже сухарь показался бы деликатесом. Здешние же пироги и горячие бутерброды одним видом и запахом вызывали спазм желудка и обильное слюноотделение. Так что первые полчаса я ничего не видела и не слышала. На мою попытку заказать чай, официант среагировал с таким удивлением, что я не стала настаивать, согласившись на лёгкое светлое пиво. Себе Олаф попросил принести тёмного, покрепче. Утолив голод, я расслабилась и, потягивая пиво, прислушалась к разговорам, дав возможность подруге щебетать с женихом.
– Анджей. Михась. Переворот, – доносилось отовсюду. – Мы должны сказать «нет!», потребовать справедливости!
– Да! Завтра нужно пойти к стенам Шанталя и потребовать, чтобы нам показали принца Анджея. Пусть он сам скажет, что отрёкся, только тогда поверим.
– Точно! Завтра пойдём! Они должны там ответить!
Такое неслось со всех сторон. От этого стало неуютно и тревожно. Я всегда была далека от политики и сейчас просто не могла судить о том, что происходит. Но напор и недовольство, звучавшее в голосах парней, меня немного пугали. Хотелось закрыть глаза и заткнуть уши, а потом открыть и обнаружить, что король Леон жив и всё по-прежнему. И я могу спокойно проходить практику.
– Ладно, девчонки, похоже, сегодня здесь с пивом не расслабишься. Пошлите лучше домой, – предложил Олаф.
Мне и самой этого хотелось, а Хельга явно согласилось бы со всем, что предлагал жених. Вышли мы почему-то в другую дверь, не в ту, что заходили, и оказались с другой стороны павильона. Выяснилось, что кафе стоит на небольшом холме. Точнее, поднимаясь сюда по дорожке, я чувствовала, что мы идём в горочку, но не ожидала, что здесь открывается такой вид на город. Холм, который с нашей стороны казался невысоким, здесь обрывался крутым склоном и город лежал как в чаше, открываясь нам пёстрыми многоугольниками крыш. Вечерняя синева укрывала здания, скрадывая их формы. Тёплые огоньки окон и загоревшихся фонарей трепетали как светлячки в сгущающемся мраке, повторяясь дрожащей дорожкой отражений на тёмной ленте реки. Она извивалась между каменными скоплениями домов чёрной змеёй.
Вдалеке, в центре города, в небо поднимались и перекрещивались столбы яркого голубого света. Они, похоже, падали там на здания и землю, отражались от стен и мостовой, и рассеянным голубым сиянием подсвечивали небо.
– Красиво! – вздохнула Хельга, положив голову на плечо жениху.
– Какая яркая подсветка, – поддержала я.
– Ага. Армейские прожектора. Подсвечивают периметр охраняемого объекта, – задумчиво подтвердил Олаф, сосредоточенно вглядываясь вдаль. – Это, похоже, Шанталь. А те чёрные сгустки там, наверно, боевые големы. Следят за подступами. Всё как по учебнику. Ладно, девчонки, пошли домой. Мне как-то не по себе от таких пейзажей.
Возвращались мы в общежитие молча, думая каждый о своём. Я, не желая мешать парочке, попыталась попрощаться с ними на входе, но услышав, что Хельга говорит Олафу, задержалась.
– Не уходи! Мне будет страшно без тебя.
– Вряд ли здешний охранник меня пропустит сейчас, уже поздно.
– Я попробую уговорить.
– Не стоит, милая. Я бы рад остаться, но твоя репутация… Не хочу, чтобы о нас сплетничали.
– Олаф, я дам тебе артефакт на отвод глаз, – решила вмешаться я. – Правда, его хватит ненадолго, на несколько минут. Ты сумеешь пройти?
– Конечно, – сверкнул улыбкой Олаф. – Вы отвлеките его ненадолго, и я проскользну.
Я сняла браслетик, показала, на какую бусину надо нажать и отдала его парню. Пока мы поднимались на крыльцо и открывали дверь, Хельга тихонько спросила:
– Ты меня не осуждаешь?
– Конечно нет! Ты ведь сама говорила, что теперь вы почти муж и жена для всех. Вы и так долго ждали.
Хельга просияла улыбкой и сидевший на входе дедок-охранник сразу подпал под её очарование. Не сводил глаз с подруги, пока она что-то его расспрашивала о правилах Академии. Когда мне показалось, что времени прошло достаточно, чтобы Олаф успел пройти, я потянула её дальше. Я ни разу не видела со стороны, как действует мой браслетик, и теперь даже волновалась – вдруг он не подействовал, и я не заметила прохода парня не из-за артефакта, а потому что он передумал и не вошёл. Похоже, Хельга опасалась того же и почти бежала, пока не увидела любимого за поворотом коридора.
Олаф вернул мне браслет:
– Классная штука! Ты её только никому не показывай. А то запрут тебя в военных лабораториях. Не рада будешь.
– Да ну! Он совсем слабенький и сильнее его не сделать.
Мы попрощались и разошлись по своим комнатам.
Когда я уже собиралась спать, ко мне ворвалась Лурия. Она словно пылала:
– Кэсси! Я сегодня с такими ребятами познакомилась! Тоже пятикурсники, здешние. Такие умные! Мы с ними ездили к Шанталю. Там на площади люди весь день сегодня собирались, требовали показать принца Анджея. Нас пытались прогнать оборотни, но у них ничего не вышло! Вначале все разбегались, а потом возвращались. Потом уже даже не убегали. Пытались оборотней переубедить. Они парни-то хорошие, просто привыкли приказы без раздумий выполнять. Так мы им объясняли, что нельзя идти против народа. Там уже палатки ставят и баррикады строят. Говорят, что не уйдут, пока принца не увидят. Я завтра снова туда пойду. Пошли! Стыдно в такой час стоять в стороне.