Не от мира сего
Шрифт:
– Сань, ты? Давай гоу за стол. Я как раз борщ подогреваю. Мать утром перед работой сварила.
Алекс молча, прошёл в ванную комнату и скинул с себя пиджак и рубашку, бросив их в таз для грязного белья. Его худенькая грудь и бока были все в больших и маленьких ссадинах и синяках. Мальчик умылся и протёр лицо полотенцем. Из заляпанного зеркала над раковиной, на него
На кухне за столом, его ждала тарелка красного горячего борща и старший брат, потихоньку начавший трапезу, подтянутый, бритый парень, в майке-тельняшке. Алекс, накинув на тело чёрную кофту, вышел из ванной. Увидев синяк под глазом у мальчика, тот произнёс, отложив ложку:
– Чё случилось?
Алекс молча, присел за стол и даже не взглянув, на удивленного брата, начал обед. У старшего брата была тату на правом плече в виде тигра.
– Кто тебя так? Я его знаю? Ну ты чего молчишь?
– Не… Не знаешь! – говорит Алекс, с трудом пропихнув между разбитыми губами, ложку.
– Он был один? Или несколько? Тебя что, толпой опять гасили?
– Не… Всё нормально. Успокойся.
– Чё успокойся то, ты нормальный вообще, а? За что тебя так?
Мальчик проигнорировал вопрос старшего брата, начиная просто водить большой ложкой по дну тарелки. Аппетита у него не было. А брат продолжал допытываться:
– Разобраться надо… В школе знают?
– Не…
– Кстати, оттуда звонили, благо предки наши на работе, поэтому трубу я поднял, класснуха твоя звонила.
Мальчик поднял глаза на брата.
– Ну чё смотришь, морда синяя. Знаешь, что сказали? Что если за учёбу не возьмёшься, исключат тебя из школы… Понимаешь?
Мальчик снова уткнулся в тарелку с борщом, а брат достал со стула тетрадь, которую Алекс прятал под кроватью и никому не показывал.
– Я так понимаю вот ты чем, всё своё время занимаешься, да? Чак Паланик блин! Маратель бумаги. Всякий бред свой выкинь из головы!
– Дай сюда! – Алекс вырвал из рук брата свою рукопись.
– Учиться как все надо, бро… А не мечтать!
– Отстань!
– В секцию
– Отвали! – швыряет ложку красного борща в брата Алекс, испачкав ему тельняшку и захватив с собой тетрадь, бросается из-за стола.
– Плохо кончишь, говорю тебе! – последнее, что слышал Алекс от брата, когда обувшись, покидал квартиру.
Эмоции у мальчика били через край. Он ненавидел весь мир. Он не знал, что делать и куда идти. Спускаясь по лестнице многоэтажки и колотя кулаками по стене, парень подошёл к мусоропроводу.
– Ненавижу вас всех! Как вы меня достали… Ненавижу! – произнёс он и сильно ударил ногой по мусоропроводу. – Что вам всем от меня только надо. Будто я всем мешаю… Мне с вами воздухом одним дышать трудно… – говорит он зло, открыв мусоропровод и приготовившись выкинуть не законченную рукопись.
– Тяжёлый был день? – произнёс чей-то тихий тонкий голосок.
Мальчик перевёл дух и посмотрев вниз, увидел на этаже красивую чёрненькую девушку лет двадцати с тоненькой сигаретой в руке. Она улыбнулась своими пышными губами.
– Да… – еле произнёс, застыв на месте, парень.
– Что у тебя там? – девушка поднялась в мягких розовых тапочках к мальчику.
Она была высокой, с красивой фигурой, в обтянутых, слегка рваных джинсах и сиреневой кофточке. Алекса бросило в жар. Гнев отступал. Он никогда ещё не видел такой красоты прежде.
– Ведёшь дневник? – спрашивает она, намекнув на тетрадь, зажатую у мальчика в руках.
– Нет… – пожал плечами Алекс. – Не веду.
– А что там?
– Я пишу…
– Писатель? Это интересно… А можно посмотреть?
На мгновение, парень ничего не ответил. Он просто стоял, как вкопанный, с наслаждением вдыхая аромат незнакомой девушки. Он любовался её тёмно-карими глазами, которые казались ему самыми прекрасными на свете.
Конец ознакомительного фрагмента.