Не отпустить тебя
Шрифт:
— Давай.
В спальне, в одном из зачарованных отсеков сейфа хранился особый артефакт. Март достал замотанный витым шнурком сверток алого бархата. Аккуратно перенес на рабочий стол и развязал узел.
В складках ткани прятался черный, размером с его ладонь каменный прямоугольник и толстая серебряная игла. Сам бархат был расписан стабилизирующей пентаграммой.
Расположив артефакт согласно контрольных точек, он дождался активации рун. Эльфенок тут же протянула руку и отвернулась. Она не любила иголки. Он тоже. Но исключительно из-за необходимости
Острие вошло под кожу быстро и неглубоко. Одна крохотная бусинка крови, и не каплей больше. Потом аккуратно приложить палец к артефакту и готово. Руны зажглись сильнее и камень начал считывать ауру владельца крови.
— Еще целых два месяца, — тихонько вздохнула она, пока Март сосредоточенно обрабатывал поврежденное место.
— Разовый слепок малоинформативен. Травознавцу нужна динамика. Годовой разрез самый точный. Ты не из продуктовой лавки вернулась.
— Но я чувствую себя хорошо! — сразу же сдалась она.
Март покачал головой. Доверяй, но проверяй. И все же как, однако, человек жаден… Еще чуть больше года назад он бы все отдал за пару крохотных мгновений рядом со своей женщиной. А сейчас дрожит от мысли, что однажды проснется один. А еще эта болезнь… Когда он узнал о ней было слишком поздно. Для всего.
Ему написал Алекс. Письма от сына приходили редко, но хотя бы уже иногда. Март вскрыл белый конверт немедленно, а в следующее мгновение бежал вниз, пропуская по пять ступеней к ряду.
Мама в центральном лазарете. Приезжай.
Дорога к ней показалась вечностью. Он так хотел быть наивным идиотом и думать, что Эльфенок просто вывихнул ножку или порезался сильнее обычного, вот только с этой мелочью в центральный лазарет не принимали. Догадки одна страшнее другой заставляли сердце то грохотать как сумасшедшее, то замирать. Кажется, он наорал на регистратора, пока тот копался в своих записях. К ее палате не бежал — летел, отпихивал в сторону любое препятствие, а когда переступил порог…
Умер. Она еще жила, а он уже мертвый сидел рядом и баюкал в ладони прозрачную, холодеющую ручку. Слушал тихий шепот. Смотрел на бледную, едва видимую улыбку, и дергающимися губами пытался произнести хоть одно правильное слово. А в мозгах головоломка складывалась. И почему к себе все никак не подпускала. И зачем по врачам то и дело ходила. Он-то, идиот, думал, что с простудой, а ее моровая сушь изнутри грызла. Жестокая, смертельная болезнь. Растет, как паразит, годами сидеть может. Никакими заклятьями не выгнать. А в конце неделя — две и вместо человека — живой скелет.
Потом Эльфенок уже не приходила в себя. А первые лучи рассвета забрали себе ее дыхание. Он даже не пытался скрыть слез. Вцепился в нее, холодную и неподвижную, и все никак отпустить не мог. И если бы не Алекс… Существовать он остался ради сына. То еще было испытание. Их отношения, как натянутая тетива лука, дрожали и звенели на все лады. Мальчик пошел характером в него. Да и гибель матери переживал так же тяжело. Редкий вечер обходился без скандала. А потом грянул пресловутый переходный возраст,
Март внутренне поежился, вспомнив, как однажды вернулся с командировки, и обнаружил в доме гостью. Девчонка разгуливала по их гостиной, как по своей собственной, и совершенно не смущалась, что из одежды на ней одни трусы. В ответ на вежливую претензию «какого хрена?», ему достался оценивающий взгляд и подмигивание. Алекс появился чуть позже. К счастью в штанах. И хоть бы извинился!
Девку само собой Март отправил куда по дальше. А обнаглевший сын получил содержательную отповедь. На которую ответил такой же эмоциональной речью. Тогда Март впервые за все время позволил себе произнести фразу «Что бы сказала твоя мать?» Алекс покраснел, побледнел, выдал новую порцию брани и пропал из дома на три дня. Больше ни одна особь женского пола в их доме не появлялась.
Но со временем стало легче. Он начал брать сына на задания. Они неплохо сработались, но в конце-концов парень вырвался на вольные хлеба. Захотел жить отдельно. Март отпустил. Сам когда-то бежал прочь из душного плена родительской опеки. Едва стукнуло восемнадцать, рванул в столицу. Алекс же обитал хотя бы под боком, в гильдии.
Камень на столе вспыхнул белым светом и выкинул в воздух детальное изображение ауры. Больше всего оно походило на миниатюрное северное сияние, пронизанное жилками и линиями. Преобладали здоровые теплые тона. Нить жизненного потока была плотной и насыщенной. Никаких истончений или темных пятен. Но Март внимательно рассматривал каждый дюйм мерцающего полотна. Несколько лет назад целители нашли управу на моровую сушь. Если только обнаружить болезнь не позже тридцати полных суток с момента ее возникновения. Эльфенок пока не знает, но раз в месяц ей придется сканировать ауру. Разумеется, даже баснословно дорогой, новомодный считыватель не решит всех проблем, но сделает жизнь спокойнее.
— Я же говорила, что все хорошо.
Легкое поглаживание расслабило напряженные плечи. Каждый раз трусил. И посмеялся бы, только и близко не до смеха.
Той же иголкой Март ткнул в нужные символы на прямоугольнике. Аура затрепетала и растворилась в черном камне. Когда придет время, Травознавец составит подробную выборку изменений и на основе этого даст прогноз. Хотя уже сейчас Максимильян ворчал, что обследовать надо не Вирину, так по документам звали теперь Эльфенка, а самого Главу гильдии. На предмет прогрессирующей паранойи и расстройства мировосприятия.
Ловко перехватив пискнувшего Эльфенка за талию, Март клонился и чмокнул курносый носик.
— Ты у меня умница. Дай-ка потреплю за пухлую…, - бок слегка ущипнули, — Ох! За щечку! Пошлая ты женщина!
Но рук с круглой попки не убрал.
Время до вечера пролетело незаметно. Они едва успели достать все необходимое для ужина, как дверной замок щелкнул.
— Предлагаю начать с торта, — вместо приветствия объявил Алекс, демонстрируя довольно внушительный сверток. Лера смущенно шикнула и пихнула своего мужа локтем.