Не отступать! Не сдаваться!
Шрифт:
— Следуйте за мной.
Егорьев, обрадовавшись было, что избавился от угрозы быть застреленным солдатом из окопа, успокоенно пошел вслед за сержантом. Но, мельком поглядев назад по ходу движения, увидел идущего за ним в качестве охраны явившегося с сержантом человека, который, как и прежний конвоир, наставлял на лейтенанта автомат, да еще любезно при этом улыбаясь. Егорьев поежился и от подобного сопровождения, и еще вспомнив предостережения Гордыева о том, какая встреча может его здесь ожидать. Но делать было нечего, и лейтенант отправился…
Предположение Гордыева, к счастью для Егорьева, не оправдалось: лейтенант хотя и вызвал своим появлением
— Вы говорите, что командовали взводом? — напоследок поинтересовался комиссар.
— Так точно, — отвечал Егорьев.
— Что вы скажете, если мы снова дадим вам взвод?
— Как прикажете. Только… — Егорьев на мгновение замялся.
— Договаривайте же.
— Я хотел бы вернуться в свою дивизию.
— Это невозможно, — посуровев, заявил комиссар.
— Могу ли я спросить, почему? — поинтересовался Егорьев.
— Нет! — отрубил комиссар. — Разговор окончен. Вас проводят. В курс дел введет командир роты.
— А… — начал было Егорьев, но комиссар перебил его:
— Все ведомственные вопросы будут решены без вас: документы, зачисление на довольствие. А сейчас идите и воюйте! Все, свободны…
— Есть! — щелкнул каблуками Егорьев.
Тот же младший сержант вернул Егорьеву его пистолет, и он же проводил лейтенанта к командиру роты, куда Егорьев был откомандирован. Переговорив со своим новым ротным, Егорьев тем же вечером вступил в свои обязанности.
…На следующее утро лейтенант, проснувшись у себя в землянке, не сразу сообразил, где он находится. Егорьеву опять приснился волк. На этот раз зверь терзал не кого-нибудь, а его, лейтенанта Егорьева. Волк запрыгнул Егорьеву на грудь, и лейтенант отчетливо видел, как рассек он лапой живот, как ткнулся туда мордой, и заработали, застучали, вгрызаясь в живое тело, огромные острые зубы, а кругом была кровь, море крови…
Егорьев протер глаза, спрыгнул с нар, надел гимнастерку. Но сон никак не шел из головы. Сам не зная почему, Егорьев вернулся вдруг мысленно к событиям прошедших дней. Вспомнился Гордыев, прощание с Синченко. Уж не стоило ли лейтенанту остаться тогда с ними?
«Что за ерунда! — гнал прочь подобные мысли Егорьев. — Они предали Родину, и мне оставаться с ними?»
Они. Говоря «они», Егорьев автоматически причислял к разряду изменников и Синченко. «Гордыев, понятное дело, подлец, — думал лейтенант, — но Иван, Иван-то зачем это сделал?»
Тут же вспомнилась Егорьеву заброшенная лесная дорога, изуродованные трупы с оторванными воротниками.
«Он остался, чтобы мстить, — подумал Егорьев о Синченко. — Но если он прав, то, выходит, на неверном пути я?»
Егорьев поморщился, сдвинул брови к переносице. Ох уж эти мысли-мысли! И в ту же секунду по ушам будто хлестнул обрывок фразы Гордыева: «…превращение людей в животных, в винтиков».
«Мне в тягость мои мысли, я хочу не думать ни о чем, а не есть ли это, как сказал Гордыев, полнейшая деградация, — с внезапным ужасом выплыло вдруг в мозгу Егорьева, — Как, однако, просто и легко быть «винтиком», но сохранять при этом хоть каплю человеческого достоинства, чувствовать себя человеком невозможно… Боже мой, надо либо окончательно потупеть, чтобы считать это за жизнь, либо… — Егорьев мысленно пришел в замешательство. — Либо избрать путь Гордыева? А
Однако назвать Синченко подлым и низким Егорьев при всех обстоятельствах не мог, а виденное им на дороге не что иное, как преступление, другого слова, без сомнения, быть не может. И Егорьев служит этой власти, совершившей преступление. Так кто же подлый и низкий?
«Не верю, не могу поверить, что вся наша система ставит задачу превращения народа в животных, в «винтиков», — твердил мысленно Егорьев.
Но доказательства — вот они: преступление.
«Гордыев говорит, что хочет благоденствия народа, — снова размышлял Егорьев, — а разве не такую задачу преследует нынешняя власть? Хотя ведь сам ему доказывал, что цель не может оправдывать средства. А нынче только и применяются, что насилие да жестокость. Да и не только сейчас — если вдуматься, то всегда применялись. Значит, это тоже подло и не достойно человека… Так неужели нужно делать все же выбор между тем, через что перешагнуть: через Родину и долг или… или через трупы на лесной дороге?… Но и предательство — не путь к достижению этого благоденствия. Мир жесток, и в нем не место какому-то гуманизму, во всяком случае, сейчас, когда идет война — явление, видимо, из ряда вон выходящее. Но, с другой стороны, если о гуманизме не рассуждать сейчас, то когда же? Так можно и не заметить, как в тебе не останется человека… Так как же быть?… Замкнутый круг, замкнутый круг, и какого черта я в него полез…»
Егорьев зажмурился, и вдруг снова перед ним предстал волк. Он спокойно сидел и, облизываясь, словно ждал, к чему же придет в своих рассуждениях Егорьев.
«Не дождешься, я тебе ничего не отвечу», — мысленно сказал волку лейтенант, и тот, поднявшись, потрусил прочь. На мгновение волк остановился, повернул голову в сторону Егорьева, и пасть его вновь исказилась, как в тот раз, в дьявольскую улыбку.
Егорьев зажмурился, открыл глаза — и волк исчез…
— Товарищ лейтенант! — просунулась в дверь землянки голова вестового. — Вас просят к себе товарищ ротный командир…
43
Когда Егорьев вошел в блиндаж к ротному, там уже находился комбат.
— Вот, — указуя на поднявшего в приветствии руку к виску Егорьева, сказал ротный комбату. — Он у нас человек новый, здесь все равно еще пока не освоился — он и сопровождать будет. С остальными я сработался уже, а его возьмите.
— Ну что ж, я предоставлял выбор вам и возражать не буду, — согласился комбат. — Выезжаем сейчас же. — Последнее было обращено уже к Егорьеву.
— У меня взвод, — хотя и не зная, куда и зачем ему предстоит ехать, но все-таки считая своим долгом напомнить, сообщил Егорьев.
— Об этом не беспокойтесь, — повернулся к Егорьеву ротный. — Необходимые распоряжения я уже отдал. Так что езжайте смело.
— В чем будут состоять мои обязанности? — осведомился Егорьев.
— Лишь исполнять мои приказания, — пояснил комбат, майор по званию. — Впрочем, может так случиться, что вы и не понадобитесь…
Егорьев и майор вышли и, покинув траншеи, добрались по полю до дороги, где их уже ожидал мотоцикл с коляской. Так ничего толком и не разъяснив Егорьеву, майор приказал лейтенанту сесть позади водителя, сам забрался в коляску, и машина рванулась, что называется, с места в карьер, попылив по проселочной дороге…