Не овладеешь ветром
Шрифт:
Боевые её мысли, впрочем, были прерваны самым прозаичным образом: с гоготом переговаривавшийся о чём-то со своими ньонец, наконец, договорился, и приступил к делу. Нари закоченела от ужаса и омерзения, почувствовав, как грубые сильные руки…
Дрожь отвращения прошла по её телу.
«Нет, нет, нет, Божечки, пожалуйста, нет!» – зажмурившись, взмолилась она, не зная, где найти мужество, чтобы выдержать то, что с ней теперь непременно произойдёт.
Молитва её была прервана резким недовольным голосом, что-то выговаривающим
Узнав этот голос, Нари изумлённо распахнула глаза: это был тот рыжий!
Он зло и холодно взирал на державшего её ньонца, и тот, прекратив активно её лапать, жёстко и хлёстко что-то ответил.
Рыжий был немногословен: он обронил лишь пару сухих коротких слов, похожих на треск молний в небе.
Нари почувствовала, как руки ньонца дрогнули на её теле. Он, впрочем, тут же овладел собой и ответил: уже не так дерзко, и даже с некоторой почтительностью в голосе, но упрямо и уверенно.
Рыжий ничего не сказал, но взгляд его переместился на Нари, после чего загорелся опасными жгучими огоньками. Под этим осмотром ей сделалось противно – он как будто оценивал, стоит ли она того, чтобы за неё вступаться, – но он был теперь её единственным шансом, поэтому она, переступив через гордость и страх, попыталась склонить его мнение в свою пользу.
– Пожалуйста… – тихо попросила она, устремив на него полный мольбы взгляд.
Он поднял глаза; ей опять почудилось в нём что-то хищное и птичье. Когда он заговорил, его мягкий певучий голос дико контрастировал с жёстким и непримиримым выражением лица:
– Мне показалось, Нари, – спокойно утвердил он, – что ты сама предпочла общество этих господ.
– Нет, нет! – отчаянно замотала она головой и взмолилась: – Прошу вас!..
Хохот ньонцев ударил ей по нервам и гордости, но они тут же заткнулись под грозным взглядом своего предводителя.
Он сделал по направлению к ней несколько шагов; Нари почувствовала, как напрягся державший её ньонец, затем заговорил что-то оправдывающимся тоном и разжал руки, делая от неё шаг назад и в сторону.
Губы рыжего чуть скривились. С ироничной интонацией он сообщил Нари:
– Гарт говорит, что ты не похожа на мою наложницу. А я, право, – он сделал ещё пару шагов и подошёл к ней вплотную, разглядывая её с насмешливостью, – и сам не уверен, что мне нужна такая непослушная наложница.
Один из знавших ниийский ньонец перевёл его слова остальным, и все они снова заржали. Губы рыжего тоже дрогнули улыбкой.
«Ему весело!» – зло и отчаянно подумала Нари.
У неё рухнула вся жизнь, она с ума сходит от ужаса и боли, у неё нет никаких шансов на спасение – а ему весело!
Он тут стоит и решает, какова теперь будет её судьба: самому ли изнасиловать, отдать ли на потеху своим людям или убить, – и ему, видите ли, весело!
Она опустила взгляд, чтобы скрыть от него свой гнев и страх.
– Так что, Нари? – любезным тоном переспросил он, поднимая руку и приподнимая
Нари хотелось сбросить его хватку и отскочить – это было вполне возможно, за её спиной теперь была пустота, а он не держал силой, лишь придерживал, – но она побоялась злить и провоцировать его. В конце концов, он сейчас был единственным, что стояло между ней и этими похотливыми скотами!
– Будешь послушной наложницей? – требовательно спросил рыжий, настаивая на прямом ответе.
Зажмурившись, Нари всеми силами пыталась вытолкнуть из своего горла спасительное: «Да».
Выбор был безумно очевиден: лучше уж один этот князь, чем его воины. Ей нужно хвататься за эту возможность и радоваться, что она настолько ему приглянулась, что он готов дать ей ещё один шанс.
Нужно было просто сказать это «Да», но всё внутри неё противилось этой капитуляции. Она предпочла бы умереть – но кто ей теперь позволит умереть? Нужно было решаться там, под пристанью, а не тешить себя пустыми надеждами на побег. Но нет, она оказалось глупой, она рискнула – и теперь проиграла всё.
Дрожа от унижения и беспомощности, Нари даже открыла было уже рот, чтобы согласиться – но так и не произнесла ни звука. Обречённо сжавшись в ожидании последствий своей непокорности, она взмолилась о том, чтобы просто умереть здесь и сейчас.
– Впрочем, да, чего я ждал, – тихо пробормотал рыжий, и вдруг, сильным рывком, толкнул её куда-то в сторону.
От неожиданности и страха Нари вскрикнула и вскинула руки, пытаясь прикрыть лицо; спина налетела на что-то жёсткое – должно быть, стена сарая! – и бежать куда-то оказалось поздно, потому что справа и слева ей преградили дорогу увитые богатыми татуировками руки.
Переведя взгляд вперёд, Нари вздрогнула от ужаса: ястребиные тёмно-жёлтые глаза оказались прямо перед ней.
– Матерь Божья… – одними губами выговорила Нари, осознав, что насиловать её будут прямо здесь и сейчас.
«Ударить в пах!» – пришла спасительная мысль, но рыжий предвосхитил эту попытку, прижав её к сараю вплотную.
– Дурочка, – тихо и укоризненно сказал ей князь, наклонившись к её уху. – Вот чего тебе в каюте не сиделось?
Левая рука его мягко прошлась по её скуле; она сжалась от страха и снова зажмурилась. Скорее кожей, чем слухом, почувствовала, что он вздохнул.
– Обними меня за шею, – вдруг потребовал он, и от неожиданности она распахнула глаза – чтобы тут же снова зажмуриться, потому что его лицо было близко-близко к ней, настолько близко, что она ощущала ресницами его дыхание, и ей сделалось совсем уж страшно.
– Или делаешь, как говорю я, – жёстко и тихо поставил альтернативу он, – или я теперь же ухожу.
Дрожь неконтролируемого ужаса прошла по её телу, и она поскорее выполнила его приказ, и даже вцепилась в него изо всех сил, вспомнив, что лучше уж один он, чем все они.