Не пара
Шрифт:
Великолепная грудь. Вы слышали меня?
Дэйзи, ты забыла – он тебе не нравится?
— Я передумал. — Говорит он. — Есть кое–что, что ты можешь для меня сделать.
Я хмурюсь. — Что?
— Ты можешь принять мое гребаное извинение.
Я смеюсь.
На самом деле смеюсь.
Он гневно хмурит брови.
Все еще смеясь, я отвечаю: — вам действительно стоит поработать над своим искусством извиняться, мистер Мэтис.
От этого он хмурится еще сильнее.
Устав от этой беседы и от него самого, я поворачиваюсь и начинаю уходить, но
Удивившись тем, что он так быстро пересек кухню, я разворачиваюсь и обнаруживаю себя, глядящей в его полные злости черные глаза.
— Что ты делаешь? — выпаливаю я.
Но он как будто не слышит меня.
— Какого хрена ты от меня хочешь? — тихо спрашивает он, закипая.
Опешив от его слов, я отвечаю:
— Ничего. Я ничего от тебя не хочу.
Затем, как по щелчку пальцев, я меняю свое мнение.
— Хотя, кое-что мне от тебя все же нужно. Я хочу, чтобы ты перестал орать на меня! — Забавно такое говорить, особенно учитывая, что сейчас я сама ору на него. — Я хочу, чтобы ты перестал относиться ко мне как мудак! Я хочу, чтобы ты перестал менять свое отношение от горячего – к холодному, в зависимости от своего настроения! Я хочу, чтобы ты относился ко мне как к человеку – все время, а не иногда! Я хочу...
Я не могу закончить оглашать свой вердикт. Моя речь обрывается его ртом.
Потому что подонок целует меня.
Он действительно коснулся своими губами моих губ и целует меня.
Глава 20
Он целует меня.
Ох ты ж черт. Кас меня целует.
Он целует меня!
На избавление от шока уходит пятая доля секунды. Затем в игру вступает ощущение от его губ, и вот уже все ставки сделаны.
Моя свободная рука находит путь к его груди и пальцы впиваются в рубашку. Я приоткрываю губы в тихом стоне. Он пользуется этим, чтобы просунуть свой язык мне в рот, углубляя поцелуй. И я отвечаю ему с таким же напором.
Кас прижимает меня спиной к стене, его губы крепко прижаты к моим.
Рукой он держит меня за запястье. Кас прижимает мою руку к стене, а затем придавливает меня нижней частью своего тела, заключая в ловушку. Не то чтобы я хотела уйти в ближайшее время. Или вообще когда-либо.
И о, черт... он твердый. Я могу почувствовать, как его эрекция впивается мне в живот.
Я сделала его твердым одним только поцелуем.
Вперед, я!
Ощущение его твердости, упирающейся в меня, в сочетании с его языком, восхитительно и яростно поглаживающим мой, заставляет меня извиваться. Я уверена, что мои трусики уже очень мокрые.
Боже, этот мужчина умеет целоваться.
Я могла бы писать песни о том, как он совершенен в поцелуях.
Но это было бы странно. Кроме того, я ни хрена не умею писать.
Кас отпускает мое запястье и притягивает мое лицо обеими руками в такое положение, что теперь он может целовать меня так, как ему того хочется. И я совсем не против.
Я скольжу руками по его спине, жаждущая почувствовать под своими пальцами его, такого
Его язык скользит по моей нижней губе, заставляя меня стонать и тереться об него.
Я чувствую, как по его телу пробегает дрожь, и он сильнее прижимается ко мне.
— Блядь, детка. — Стонет он прежде, чем снова захватить мой рот.
Он целует с большим рвением, граничащим с сумасшествием.
И я отвечаю ему взаимностью.
Мы притягиваемся, получая то, в чем каждый из нас нуждается. Фактически, мы, на хрен, трахаем рты друг друга.
Кас целиком прижат ко мне, но даже в таком положении я не чувствую его достаточно близко.
Я хочу больше его. Хочу его целиком.
Я обвиваю его ногу своей. Его рука покидает мое лицо и скользит к моему бедру. Он поднимает мою ногу выше, оборачивая ее вокруг своего бедра.
Он смещает нижнюю часть тела так, что теперь он трется о меня.
Как раз в том самом месте, которое так в этом нуждается и которое умоляет о прикосновении.
Он задевает зубами мою нижнюю губу, толкаясь напротив меня.
— Да, Кас,— стону я.
И вот тогда все и меняется.
Или прекращается. Или становится неправильным.
Я не совсем уверена в том, что происходит. Все, что я знаю — он больше не двигается и не целует меня.
Он отстраняется и смотрит на меня так, будто даже не знаком со мной. Как будто не понимает, зачем он здесь.
Его брови сходятся вместе, и он зажмуривается. Выглядит так, будто ему больно.
Холодное, мерзкое чувство стекает в мой желудок.
Мои руки падают.
Его глаза резко распахиваются. В его взгляде я вижу... сожаление.
Хреново сожаление!
У меня такое ощущение, будто все мое тело засыпали льдом, осколки которого царапают и колют мою кожу.
Его рука соскальзывает с моего бедра, позволяя ноге опуститься на пол. Громкий стук моей туфли о кафельный пол разрывает томительную тишину.
Он отступил от меня.
В моей груди образовалась пустота.
— Кас...
Он развернулся на каблуках и ушел, оставив меня стоять на месте.
Что?
Я снова уперлась в беспощадную стену.
Что... только что произошло?
Мы были здесь, целовались, и это было невероятно. Я имею в виду, казалось, будто он получает удовольствие. А затем он... выглядел так, будто даже сам не понял, почему целует меня, а затем, не сказав ни слова, ушел.
Я этого не понимаю.
Или...
Может быть, он просто вспомнил, кого именно он целует.
О, Господи.
Меня тошнит.
Он правда думает, что я его недостойна.
Возможно, так и есть.
Я влачу нищенское существование. Только вышла из тюрьмы. Я тащу за собой багаж больше, чем может вместить в себя аэропорт Хитроу.
Я – отброс.
Да ради Бога, я же его уборщица!
Мои глаза начинает щипать от слез. Я нажимаю на них основанием ладоней.
Кас великолепно выглядит, и он богат. Несомненно, в девяноста процентах случаев он козел, но богатым людям и положено быть такими.