Не плачь, Тарзан!
Шрифт:
— Папа сам эту дверцу починит! — сказала она. — Это его инструменты!
Не поднимая глаз, Янне спросил:
— А когда папа вернется?
Мы никогда не говорили о Мике. Наверняка Янне разбирало любопытство. Я стояла в коридоре и слушала.
— Скоро. К Рождеству, а может быть, летом или когда мы в садик пойдем! — сказала она.
Эх, Белла, Беллиссима, Белладонна, она ведь ничего не знает, надо с ней поговорить, но это так тяжело.
— Ясно. А где он сейчас? — спросил Янне.
«А вот это уж не твое дело!» — подумала я, решив положить конец этой беседе. И тут Белла сказала:
— Папа сидит в дурдоме.
Помолчав, Янне спросил:
— Белла, а что такое дурдом?
Белла вздохнула:
— Ну ты даешь! Это же такие большие желтые дома посреди площади, у них еще двери стеклянные и вывески! Там сидят те, кто управляет страной!
Не сходя с места, я тихо сползла по стенке. Значит, моя легкомысленная мамочка поставляет Белле такую информацию, а та ее творчески переосмысляет, превращая дурдом в желтое здание ратуши. На площади много административных контор, и Мике ходил туда с Беллой.
— А знаешь, кто еще есть в дурдоме? — снисходительно поинтересовалась Белла.
— Кто?
— Гномы! Мне их папа показывал. Они там в очереди на квартиру стоят! Чтобы попасть к людям домой. Там даже на табличке написано: «Очередь на жилье», мне правда папа показывал. Он хотел взять одного гнома из очереди, чтобы маму удивить!
Очередь гномов! Вполне в его духе, поведать маленькой дочери о том, что в очереди на жилье стоят гномы. Мике много раз ходил в землемерную контору в ратуше, он собирался купить участок, это было в один из его трезвых периодов, когда он хотел построить бревенчатую избушку на берегу моря и жить натуральным хозяйством. У меня не было сил возражать ему, но денег на участок нам так и не хватило.
Янне оказался удивительно чутким.
— Твой папа очень добрый, — сказал он. — Ты права, наверняка он скоро вернется. Вот бы мне с ним познакомиться!
Белла с довольным видом попрыгала на одной ножке в туалет. Через некоторое время оттуда послышалось громкое журчание, а затем она отмотала метра два туалетной бумаги. Я вошла на кухню:
— Знаешь, Янне, мне не нравится, что ты выспрашиваешь у детей, что да как. Но выкрутился ты неплохо.
— Может быть, ты немного расскажешь об их отце? Он… он болен?
— Нет! — рявкнула я. — Я имею в виду, что не собираюсь ничего рассказывать!
Мы помолчали. Янне уныло смотрел на сломанную дверцу. Ему удалось проделать в ней новое отверстие, но она была такой же кривой, как и раньше.
«Спасибо, милок, дай Бог здоровья!»
Два часа спустя Янне напрочь расколотил несчастную дверцу. Вот гад! И главное, денег у него на новую не попросишь, он ведь всего лишь хотел помочь.
— Золотые руки — это не про меня, — сказал он. — Наверно, в моем генофонде не хватает какой-нибудь икс-хромосомы. Настоящий мужчина умеет вбить гвоздь. А если не умеет, значит, он либо неумеха, либо гей.
— Ну да. Видела я, как мужчины ведут себя в магазине стройматериалов. Ходят, как зомби, и пускают слюни над инструментами, названия которых я даже не знаю. А потом набирают гайки и винтики, словно конфеты, из огромного ящика, не соображая, что им нужно. Так ты кто, неумеха или гей?
— Ты думаешь, что я гей, потому что не пристаю к тебе? — спросил он, взмахнув молотком так, что в воздухе засвистело.
— Нет,
— Да, неумеха. Зато богатый, да будет тебе известно! Если мне понадобится новая кухня, я просто позвоню в мебельный магазин и выпишу чек. Потому что у меня куча денег. Я снимаю со счета и не забочусь о том, сколько осталось.
— Ты богатый неумеха! Безответственный неумеха! И от скромности не помрешь.
— Почему это я безответственный? За кого я должен отвечать? Я каждое эре заработал своим трудом. И продолжаю работать не покладая рук!
— I'm so impressed! [4] Завидую! Я тоже вкалываю целыми днями, но что-то миллионов не видать!
4
Потрясающе! (англ.)
— Могу поделиться!
— Спасибо, милок, дай Бог здоровья… но мне ничего не нужно! — Мои слова прозвучали резковато. — Я не Красотка, и никогда не питала слабости к Ричарду Гиру в костюме, сшитом на заказ. — Я прекрасно знала, что у Янне много денег, а он — что у меня их нет, хотя и не догадывался, какие мы нищие.
Эта разница кошельков была для меня как кость в горле. Вот, например, в прошлую среду я заплатила за квартиру, после чего денег почти не осталось. На неделе у нас все было, как у людей, мы с детьми сходили и в детский музей, и в библиотеку — в общем туда, куда позволили средства. А в бассейн мы больше ходить не могли, он теперь принадлежит частникам, которые сделали там аквапарк и взвинтили цены так, что нам хватало только на одно посещение в месяц. Дети капризничали и хныкали, у них начиналась простуда. Все игрушки либо надоели, либо сломались.
Тогда я отыскала кучу старых картонок из-под яиц, и мы построили из них настоящую скалистую гору на столе в гостиной, покрасили ее в серый цвет и посадили туда крошечных овечек и козликов, которых смастерили из ватных шариков и зубочисток. Они жили в горных пещерах, иногда ходили друг к другу в гости, а иногда дрались из-за какой-нибудь уютной пещерки. Было так весело, мы как раз собирались покормить наших овец нарезанными листьями пеларгонии, как в дверь позвонил Янне. Он принес огромную коробку. Дети в нетерпении окружили его.
В коробке оказался автомобиль с дистанционным управлением. Настоящий красно-желтый монстр с узором в виде языков пламени вокруг радиатора, огромный, как пылесос. Янне бросился на пол рядом с Билли и стал взахлеб объяснять ему, как управлять машиной с помощью пульта. Белла стояла рядом, повесив нос, и обиженно смотрела на них. И чего эти парни так обмирают от машин — что большие, что маленькие.
Про овечек сразу забыли, как и про картонную гору. Ах, наше скромное дешевое развлечение! Билли, который пока еще не овладел навыками мелкой моторики, не совладал с управлением и врезался автомобилем в ножку стола, гора обрушилась и исчезла под колесами. Овцы разлетелись в разные стороны. Листья пеларгонии рассыпались по полу.