Не покинь мир невеждой
Шрифт:
После планёрки Алишера подозвал к себе руководитель из центра.
– Ну, что?
– Он сейчас в командировке в Карши. Каждый день в загородном гостевом домике министерства мелиорации. И каждый день одно и тоже: крупная пьянка и принятие подарков. Все телефонные разговоры прослушиваем. Ведётся видеосъёмка. Сегодня третий день, как гуляют, – думаю, бдительность ослаблена.
– Возьми пару человек своих. Сегодня ночью будем брать этого… бывшего первого секретаря Бухарского обкома, – эти слова руководитель из центра сказал особенно презрительно.
Алишер разделял презрение коллеги, потому не менее зло ответил.
– Давно пора. У нас ведь на него такой обширный материал собран: на десятерых хватит, чтобы посадить.
– Да, знаю я, знаю. Но что делать: верхушка упорно его покрывает. Как только мы на него первый раз вышли, Рашидов тут же его снял с должности и перевёл замом министра по мелиорации. Надеялся, что мы отступим. Просчитался… Но только вчера вечером, да и то с трудом, получили разрешение на арест.
– Тогда сегодня надо срочно брать, а то как бы опять чего-нибудь не вышло, и кто-нибудь не отмазал.
– Согласен. Я дам знать, когда выезжаем.
Вечером стали собираться. Готовились тщательно.
– Обязательно, помимо бронежилетов, берите автоматы, – приказал начальник группы.
– Думаете, будут стрелять?
– Кто их знает, Алишер? Всякое может быть, если узнают, за кем мы приехали.
Надев тяжёлые бронежилеты и взяв автоматы, сели в машину. Ночи под Бухарой тёмные, но этот факт был только на руку сотрудникам опергруппы. К темноте привыкли – научились лучше слушать. Затаившись, уже больше трёх часов выжидали, чтобы разъехались гости. В шесть утра начальник группы позвонил в сторожку.
– Личный пакет для хозяина, – сказал он.
Сторож, привыкший к гостям в любое время суток, спокойно пропустил курьера.
Дверь открыл сам полупьяный хозяин и протянул руку за пакетом. Начальнику хватило несколько секунд, чтобы приставить пистолет к его груди и дать понять, что молчание – залог жизни. Защёлкнув на запястьях наручники, они вышли вдвоём и, молча, отправились к машине. Сторож приветливо спросил хозяина.
– Уезжаете?
– Да, – сухо ответил тот.
Лишь в машине арестованный нерешительно поинтересовался.
– За что?
– Вы же и сами хорошо всё знаете, – начальник группы лишь укоризненно посмотрел на задержанного, а так хотелось дать в рожу этому наглому, зажравшемуся чиновнику, который в своём безнаказанном воровстве зашёл очень далеко.
Больше вопросов не было. За первым же поворотом сменили номера, словно почувствовали опасность. И не зря. Сторож, удивлённый столь ранним уходом хозяина, объявил тревогу: дескать, его украли. ГАИ сразу же были переданы номера подозрительного авто. Немедленно началась погоня. Чтобы спастись от преследования несколько раз меняли машины. Приходилось и отстреливаться. Бывшего первого секретаря Бухарского обкома привезли в Ташкент, откуда он был отправлен в Москву и помещён в Лефортовскую тюрьму. Уставшие, но довольные, следователи и оперативники вернулись в Бухару.
– Ну что, Алишер, несколько часов отдыха. На большее нет времени. Надо быстрей отыскать и изъять припрятанные драгоценности бывшего первого, иначе, сам понимаешь, – отвертится. Повяжем основательно – может, других сдавать начнёт.
– Как скажете, – Алишер устало улыбнулся.
Но прежде чем приступить к изъятию, решили ещё раз хорошо проанализировать весь имеющийся компромат. Впервые была поймана птица такого полёта – арестован первый секретарь обкома, пусть и бывший. Прокуратура таких дел ещё не знала. Это было, во-первых, а во-вторых, как только начнётся операция, родственники обвиняемого в спешном порядке начнут перепрятывать драгоценности, потому необходимо было в один день накрыть все места захоронения. Беспокоиться было о чём: окружение «бывшего» уже засуетилось.
Накануне Алишеру один из допрашиваемых, проходивший по делу, передал записку, чтобы тот сам назвал сумму, которая нужна, чтобы закрыть дело. Передавшему записку был дан ответ: «Надо подумать», но после такого поворота событий решили операцию с изъятием больше не откладывать. Разделились на несколько групп, чтобы действовать одновременно. На родину первого секретаря, где проживал его отец и все родственники, приехали в восемь часов утра. Видеокамеры, понятые – всё было организовано основательно.
Понабежали жители посёлка и с интересом и страхом наблюдали, как обыскивают родственников бывшего первого секретаря обкома и их соседей. Принять участие в розысках, даже если и было что-то известно, никто не решался. Люди не верили в серьёзность перемен. В их глазах радость надежды на изменения жизни в лучшую сторону постепенно сменялась страхом в ожидании возможной мести со стороны тех, кого сегодня обыскивали. Работа по нахождению мест укрытия спрятанных драгоценностей была сложной. Никто ничего добровольно не отдавал. Конечно, следователи приехали не с пустыми руками: у них были некоторые признания ранее задержанных, да и сейчас они незаметно следили за каждым взглядом хранителей ценностей, обращая внимание, где задерживаются, стоят, а откуда уводят дознавателей. Поиски увенчались успехом. Со дна арыков, из-под деревьев в заброшенном саду – откуда только не извлекались богатства. Три стандартных столитровых молочных бидона с изделиями из золота! Они были зарыты и забетонированы.
– Алишер, – подозвал руководитель операции, – отойдём в сторонку.
Они отошли на несколько метров, чтобы их не было слышно.
– У тебя как, есть ещё информация?
– Есть пара адресов. Может, вы тут без нас, а я с ребятами смотаюсь. Откладывать на завтра нельзя. Перепрячут.
– Здесь ты прав. Хорошо, езжай. Только будьте осторожны.
Называть конкретные адреса у них было непринято. Считалось: то, что знает один, ещё можно сохранить в тайне, но никогда, если знают двое. А в этом деле тайна была главным оружием.
Знаками подозвав к себе товарищей, Алишер уехал из посёлка, захватив с собой одного из родственников первого секретаря.
Они приехали в тёмную, полуразрушенную гончарную мастерскую. Облазили всё вдоль и поперёк. Простукивали, копали, но всё безрезультатно. Родственник, молодой парень, равнодушно наблюдал за происходящим, не выказывая ни малейшего желания помочь в поиске. Алишер был расстроен. В голове стучала одна и та же мысль: “Или я где-то не доработал – или успели перепрятать”.