Не прекращайте вечеринку
Шрифт:
Угощение или шутка, лузеры?
Алекс
Утро понедельника я никогда не любил. Если задуматься, утра вторника, среды, четверга или пятницы мне также не нравились. Впрочем, та же закономерность проявлялась и в выходные.
Я искренне убежден, что занятия с восьми утра придумали маниакальные садисты. Научно доказано: эффективная мозговая деятельность среднестатистического человека начинается не ранее полудня. И это именно тот случай, когда выделяться из серой массы не входит в мои планы. Жаль, даже научно обоснованными фактами не прогнешь укоренившуюся веками систему классического образования. Если в ближайшее время мне пришлось бы составлять резюме, оно начиналось бы примерно так: «Привет, меня зовут Алекс, и вот уже одиннадцать месяцев я бездарно растрачиваю утренние часы на абсолютно бесполезные предметы». Знаю-знаю, здесь многие поспорят, что фундаментальная психология – наука не последней важности. Тем не менее, это не мое основное направление, и защищать диплом, опираясь на труды известных мозгоправов, я не намеревался.
Сегодняшнее утро скрашивало только одно обстоятельство - разлагаться на паре я буду как минимум не один. Адекватные преподаватели в периоды тотального осеннего недосыпа выступали с весьма гуманными предложениями - наше молчание в обмен на полтора часа здорового сна, пусть и на крайне неудобных стульях. Но с мистером Уилером такой номер не прокатит. Этот гребаный энерджайзер неизменно появлялся в аудитории за полчаса до начала пары, стараясь успеть исписать доску заумными терминами. Со временем мы прекратили обращать внимание на его закидоны, но поначалу впадали в легкий групповой ступор, завидев объединенную в едва различимые слова алфавитную мешанину и плохо скрываемую ехидную улыбочку, тонко намекавшую на нашу умственную неполноценность. Мечтой каждого второго студента было стереть ее с ненавистного лица, но любая предпринимавшаяся попытка оказывалась тщетной. Что ж, Уилер, теперь посмотрим, кто из нас будет улыбаться последним.
Боевая подготовка текущего дня: три кружки кофе, энергетик, несколько затяжек, и я снова в строю. Бессонные ночи стабильно давали о себе знать, хотя, казалось бы, за столько лет пора и привыкнуть. Но у организма свои биоритмы, и мне просто приходилось с этим мириться.
Всегда поражался способности Фостера кутить ночи напролет, а с утра, как ни в чем не бывало, сидеть на паре, будто не он несколькими часами ранее восхвалял Диониса, устраивая ритуальные пляски на барной стойке, со зловещим хохотом норовя принести в жертву желудки всех, кто осмелился сыграть с ним на "слабо". Не сказал бы, что игра была предельно честной. Желудок Винсента, казалось, переварит и гвозди. За те полтора года, что мы знакомы и, более того, делим комнату в общежитии, мне ни разу не доводилось видеть этого супермена с отравлением, хотя после некоторых вечеринок впору было впадать в алкогольную кому.
Я едва не прочувствовал это на собственной шкуре после прошлогоднего посвящения в студенты. Будучи уже в изрядном подпитии, черт меня дернул ввязаться в спор с Фостером, о чьем фанатичном азарте к тому моменту я был наслышан от других студентов, проживающих в кампусе. Похоже, в первые недели нашего сожительства матушка-судьба решила меня поберечь, оставив все сливки на более поздний период, когда удостоверилась, что после подобной выходки я не помру в одиночестве. Винса вряд ли можно было назвать потрясающим соседом, но появления несанкционированного трупа в своих скромных владениях он бы не допустил.
Отрывочные воспоминания о вечеринке посвящения – совершенно не то, о чем хотелось бы рассказать девушке на первом свидании в качестве уморительной истории. Да и вообще рассказать кому бы то ни было. Последнее, что я помню – толпу изрядно надравшихся первокурсников, еле связно скандировавшую «Пей до дна!» и омерзительный привкус собственной рвоты, в которой я едва не захлебнулся, пока Фостер тащил меня в уборную. Что было намешано в той треклятой бочке не желаю знать до сих пор. Жизнь учит на ошибках. Впоследствии я зарекся играть на «слабо», если в условиях в одном предложении встречались слова «Винсент» и «алкоголь».
– Алекс! – прервал мои мысли знакомый голос. Легок на помине.
– И тебе доброго утра… - не сдержавшись, я широко зевнул, для деланного приличия прикрыв рот рукавом рубашки.
– Судя по твоему потрепанному видку ночь прошла не слишком удачно?
– с усмешкой поинтересовался Винс вместо приветствия. И этот засранец, сладко просопевший большую часть ночи и сейчас благоухающий альпийской свежестью, еще смеет потешаться.
– Так уж и быть, отдадите сотку, когда проспитесь.
Даже в мыслях не было…
– Обойдешься! Лучше оплатишь наш сегодняшний ужин. А я, заметь, к вечеру буду очень голоден.
– Ну-ну… - кажется, он не очень поверил моим словам. Хотя, если быть честным, умение понимать даже толстые намеки - не его конек.
– А где Вэл?
Я неопределенно передернул плечами. Мы разошлись около двух часов назад, чтобы элементарно привести себя в порядок. Я не стал уточнять какие именно косметические процедуры ей предстоит провести, поэтому формально не имел представления в какой части комнаты она сейчас находится. Не люблю усложнять.
– Не переживай, собственное представление она не пропустит, - я хлопнул друга по спине, задержав руку на его лопатке чуть дольше, чем следовало. Искушение повиснуть на крепком дружеском плече и отправиться на переговоры с Морфеем все еще было слишком велико, чтобы вот так запросто выкинуть это из головы.
Пять минут до начала пары. Есть еще одна деталь сегодняшней ночи, о которой не знал никто. Вэл приберегла особый сюрприз для занятия, пообещав, что текущая пара психологии будет самой запоминающейся за последний год. Остается надеяться, что все останутся живы. А от Вэл можно ожидать чего угодно. За время наших отношений я перестал удивляться чему-либо.
– Идем, - махнул я Винсенту, - нас ждут места в партере!
Единственное, что привлекало меня в университетских лекториях - возможность наблюдать за преподавателем с любой точки обзора. Более того, если занять место в верхних рядах, шанс, что тебя заметят и начнут допрашивать, сводится к минимуму. Весомая причина вздремнуть лишний час. Но не сегодня.
Пытаясь подавить очередной смачный зевок, я поплелся к свободным местам в центре, успев украдкой взглянуть на мистера Уилера. Тот явно был не в духе, о чем свидетельствовали подрагивающее веко и небрежно растрепанные волосы. Если первое заочно можно было объяснить латентным алкоголизмом, то его шевелюра в обычные дни представляла собой зачес назад, волосок к волоску. Учитывая и без того не голливудскую внешность, такая прическа добавляла ему плюс десять очков к схожести с рептилией.
На первом курсе мы наивно полагали, что кличка «Ящер» приклеится к нему пожизненно в стенах университета, пока парень, придумавший ее, не был отчислен в первую же сессию, завалив три попытки сдачи общего курса психологии. По официальной версии он не смог объяснить теорию архетипов. По слухам - Уилер пронюхал о своем новом позывном. У старших курсов мы разведали потом, что студентов, придумавших прозвища «Раптор» и «Бронтозавр» ранее постигла та же участь… Черт знает, когда изобретут прозвище, которое его устроит. Но последующие поколения учеников уже на ментальном уровне догадываются, что это - плохая примета.