Не пугайте серого волка
Шрифт:
К тому же в этой общине должна быть строгая иерархия, и мужчины занимают подчиненное положение. Матриархат в чистом виде. Это следует из того, что рассказали о богине две старшие ламии. Они бы не допустили, чтобы здесь верховодили мужчины. Физическая сила, наверное, охрана, плюс, продолжатели рода, но последнее слово за женщиной. Скорей всего, так. Это логично.
Да и нет смысла брать на жертвенник местных, паства у ламий и без того небольшая. Живут обособленно, внимания явно не привлекают. Какое внимание, когда здесь убивают людей? Значит, сидят тише воды, ниже травы. И кого вербовать? Обиженных женщин, если только. Но даже обиженная мужчиной женщиной
– Да чтоб они все сдохли, - обреченно вздохнул Игорь.
Однако ламии не спешили исполнить пожелание оборотня. Вселенский горестный вой не наполнил деревню. Волк вздохнул и прислушался к тишине за дверями. Свидетели ему были не нужны, открывать свой единственный козырь мужчина не собирался. Он выгнулся, посмотрел на богиню, подмигнул ей и призвал звериную часть своей сущности.
– Не ожидала?
– загрубевшим голосом прорычал волк.
– Я дитя других богов, Великая Мать.
Статуя ответила своей загадочной полуулыбкой, и оборотень застонал. Это было больно. Не так, как при первых оборотах, когда тело только училось перестраиваться, и казалось, что каждую клетку заполнил чистый огонь, испепеляя даже кости. Любое рождение сопряжено с болью, и рождение зверя из человека не исключение. Но сейчас боль была иной. Она распирала от невозможности трансформации из-за того, что конечности были скованы, и преобразовать их в лапы не удавалось. Положение человеческого тело было ненормальным для звериного, родная сила не стала бы ломать своего носителя, и потому пытка продолжалась. Но это было именно то, чего добивался Игорь. Борьба с самим собой опустошала, доводила до исступления, выматывала.
– Хватит, - тяжело выдохнул волк, заканчивая издеваться над собой.
– Сегодня надо потерпеть.
Его лоб покрывали капли пота, во рту пересохло. Оборотень облизал губы и хрипло позвал:
– Эй! Есть там кто? Я хочу пить!
Через некоторое время послышался шорох, и в алтарный зал вошла самая обычная женщина, разве что одета она была в платье, больше похожее на античный хитон. Она посмотрела на пленника и поманила кого-то. В дверях, почтительно согнувшись, появился мужчина в набедренной повязке. Он был худощав, сутул, и в руках нес чашку с водой.
– Ты прислужник?
– спросил волк, но мужчина не ответил.
Он приподнял голову оборотня, помог напиться и ушел, так и не произнеся ни слова. Женщина хотела закрыть дверь, но Игорь окликнул ее:
– Кто он?
– Храмовый раб, - ответила женщина.
– Раб? Вы вообще в курсе, что рабство в России отменили больше ста лет назад?
– искренне удивился пленник.
– Мы живем по своим законам, - сказала женщина.
– Он пожелал обладать ламией, это его плата за ночь со жрицей Великой Матери. Утром его кастрировали и оставили работать при храме. Когда мужчина решается познать силу страсти ламии, он знает о последствиях. Николаю и таким, как он, повезло. Нас слишком мало, иначе бы его ожидала смерть.
– Охренеть, - ошарашено выдохнул Игорь.
– И он выбрал разовый секс, зная, что после этого превратится в увечного раба?
– Он оставил потомство, - пожала плечами женщина.
– В остальном, его никто не неволил. Мужчины знают, что их ожидает, но желание бывает сильней разума. Справедливая плата.
– А ты кто? Прислужница?
– Да, я работаю при храме.
– Сумасшедший
– в сердцах воскликнул оборотень, когда дверь за женщиной закрылась дверь.
За остаток дня к нему снова заходила Яна, чтобы накормить, после размяла мышцы, подмигнула и, шепнув:
– Уже скоро, лапочка, - ушла.
Ей на смену явился уже знакомый раб, и как Игорь не пытался разговорить его, тот хранил молчание, только настоятельно предлагал «утку», чтобы избавиться от нужды. Оборотень гордо отказывался, но еще через час нужда оказалась сильней. И если осквернить алтарь волк был не против, то лежать во всем этом не хотел. Это было еще унизительней, чем «утка» в руках раба.
А потом пришла ночь. Оборотень понял это потому, что двери в алтарную залу распахнулись, и вошли десять женщин - прислужниц. Они были одеты в такие же хитоны, как и дневная прислужница. Ноги женщин были босы, волосы сплетены в косы а поверх надеты одинаковые обруча - кольцо из тела змеи, голова гада спускалась посередине лба. На этом одеяние заканчивались.
Женщины подошли к светильникам, что-то налили в них, после вернулись к алтарю и опустились на колени по обе его стороны, а в воздухе разлился знакомый цветочный аромат. Только сейчас он был острей, навязчивей. В нем угадывались терпкие нотки, взволновавшие сознание. Легкое возбуждение протекло по телу едва уловимым ручейком, и плоть оборотня отреагировала.
– К черту!
– рявкнул он, глядя на предательство собственного тела.
– Как ты можешь, приятель? Это же чертовы психопатки, и они нас убьют! А тебя вообще отрежут.
Но «приятель» доводов разума не слушал, наливался силой и твердостью, готовясь к своей миссии. А вскоре и разум начал подводить. По храму лилась то ли песня, то ли молитва. Голоса прислужниц казались сладкими, они заполняли слух, оплетали паутиной непонятных слов, смешивались с пьянящим ароматом.
Мысли оборотня, как он ни старался, начали путаться. И все-таки сквозь пелену дурмана и разрастающегося желания он увидел, как к алтарю приблизились обе старшие ламии. Их хитоны были золотыми, но поверху была накинута черная сетка, и это напомнило змеиную кожу. Головы жриц были украшены коронами, в центре которых сиял желтый камень с вертикальной чертой зрачка - змеиный глаз.
Жрицы обошли алтарь. Их голоса зазвучали в унисон с песней прислужниц, кажется, ламии возносили хвалу Великой Матери. А может, просили благословения, этого волк уже не улавливал. И когда жрицы встали по обе стороны от алтаря и слаженно срезали бинты с запястий, до слуха Игоря донеслось, словно шелест:
– У него даже не осталось следов порезов. Снадобье вышло отличным.
Игорь слабо усмехнулся. Плевать ему было на снадобья ламий, его регенерация не зависела от лекарств, но убийцам об этом тоже не нужно было знать. Впрочем, и эта едва уловимая мысль растаяла через мгновение, когда в двери шагнула Марта. Оборотень приподнял голову, чтобы взглянуть на нее, и дыхание его сбилось.
Сегодня волосы младшей ламии были распущены и спадали на плечи мягкими локонами. Казалось, вокруг нее светится ореол. Ни короны, ни обруча - ее голову ничего стягивало. Марта приблизилась к алтарю, ее губы растянулись в искушающей улыбке, и золотая накидка скользнула на пол. Остатки мужского разума растворились в обжигающей похоти.
Глаза оборотня теперь видели только Марту. Она поднялась на алтарь, оседлала бедра волка, не спеша впустить его в себя. После простерла руки к богине и что-то воскликнула на непонятном языке. Ламии подхватили, а следом и весь женский хор.