Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы
Шрифт:
«Интересно, что во мне прекрасного? Волосы взъерошены, темные очки на глазах и довольно посредственные ноги. Наверное, когда он назвал меня девушкой, то посчитал, что делает комплимент. Зуб даю, он лет на пять меня моложе», – подумала Настя, испытывая странное раздражение против этого типа. С каждым километром это раздражение только усиливалось. Попутчик был слишком красивым, слишком галантным, слишком внимательным. Каким-то до ужаса ненастоящим.
«Потрясающий тип флиртует со мной, – продолжала накручивать она себя. – Но ведь это не какое-нибудь кино, в котором Кларк Гейбл
Иван и в самом деле проявлял к ней живейший интерес и ловил каждое слово, слетавшее с ее языка. Когда въехали в Москву, Настя остановилась у первого же попавшегося метро и повернулась к своему спутнику:
– Ну, вот вы и на месте. Здесь легко поймать такси.
– Хм, – сказал Иван, потревожив указательным пальцем идеальную нижнюю губу. – Вы куда сейчас направляетесь?
– По делам, – нелюбезно ответила она, мгновенно ощетинившись.
– А что, если прежде, чем разъехаться, мы поужинаем вместе? – спросил Иван. – Конечно, мне неловко, что за рулем вы, а не я…
– Ничего-ничего, – тут же откликнулась Настя, почувствовав внезапный азарт.
Если он хотел ее убить и выкинуть из машины, то сделал бы это по дороге, вынудив остановиться в безлюдном месте. Так что же ему надо на самом деле?
– Я согласна, – заявила она и решительным жестом сняла очки. – Давайте поужинаем вместе.
Встретившись с ее вызывающим взглядом, Иван моргнул от неожиданности. И тут же расцвел, словно холеный голландский тюльпан.
– Только мне надо позвонить, – вскинулся он. – Чтобы ребята забрали мою машину со стоянки. Подождите минуточку, ладно?
Он выскользнул на улицу и, повернувшись спиной к дверце, достал сотовый телефон. Настя протянула палец к кнопке и опустила окно с его стороны. Если он покушается на ее «Тойоту», то позвонит сообщникам и скажет что-нибудь типа: «Птичка в клетке». Однако ничего подобного не случилось. Иван сначала позвонил насчет машины, а потом домой.
– Мам, это ты? – спросил он, приглаживая свободной рукой волосы на затылке. – Знаешь, ты извини, но я к ужину не успею. Да, я знаю, что гости. Ну, мам! Позови Саньку.
Настя прикусила губу и еще ниже опустила окно.
– Санька! – произнес Иван через некоторое время. – Я к ужину не буду. Вообще не знаю, когда буду. Да, с девушкой, а тебе завидно? Я ведь тебя прикрываю, крысенок ты эдакий. Как-нибудь задобри мать. Ну, не знаю, придумай что-нибудь. Скажи, деловая встреча, важная. Скажи, что я в отчаянии, но поделать ничего не могу.
Настя подняла окно и, опустив зеркальце, с недоверием погляделась в него. Она была все та же: тот же слегка курносый нос, те же среднестатистические губы, серые глаза с узким желтым обручем вокруг зрачка, средней длины волосы самого обычного русого цвета. «Может быть, во мне есть какой-то скрытый шарм? – с сомнением подумала она. – Что-нибудь взрывоопасное, о чем я до сих пор не догадывалась?»
Как бы то ни было, но через несколько минут Иван снова оказался на соседнем сиденье и, потирая руки, заявил:
– Знаю один потрясающий ресторанчик. Там французская кухня и и-зу-мительная музыка.
Настя готова была лечь костьми, но выяснить, что привлекло к ней мужчину, из-за улыбки которого вполне могла бы начаться какая-нибудь женская война. Приняв решение идти до конца, она немного расслабилась и стала вести себя более адекватно.
Однако в том самом французском ресторанчике, куда они приехали, Настю ждала неожиданность. Неожиданность имела вид Любочки Мерлужиной в трехсотдолларовом платье, которым она хвасталась перед Настей пару дней назад. Под руку она держала видного мужчину с надменной физиономией и наглыми маленькими усами. Мужчина смотрел на нее покровительственно. Впрочем, Любочке легко было покровительствовать. В ее фигуре доминировали изгибы и округлости, а на лице – налитые сладким вишневым соком губы. Довершали соблазнительный облик в меру наивные глаза.
Судя по всему, парочка уже поужинала и двигалась к выходу из ресторана. Когда дамы столкнулись нос к носу, Любочка Мерлужина открыла рот и мгновенно пошла красными пятнами. Настя тоже открыла рот, но никак не могла решить – поздороваться или сделать вид, что она внезапно ослепла.
– Ой, – сказала наконец Любочка неестественно громким голосом. – Забыла попудрить нос. Можно мне в дамскую комнату?
Она подняла глаза на своего спутника, но тот нахмурился и, отрицательно покачав головой, наклонился к ней и что-то тихо произнес.
Любочка выразительно посмотрела на Настю и направилась к большому зеркалу, висящему в холле. Повинуясь ее немому призыву, та улыбнулась Мистеру Вселенная и отправилась следом. Любочка встретила ее шипением.
– Ты что тут делаешь?
– То же, что и ты, – удивилась Настя. – Ужинаю с мужчиной.
– Со мной не мужчина, – заявила Любочка и тут же поправилась: – То есть не совсем мужчина. То есть он, конечно, мужчина, но меня он интересует совсем в другом качестве.
– Макар сказал, что у тебя депрессия, – не удержалась от укола Настя.
– Макар дурак, он ничего не понимает. Я полна решимости обновить наш брак.
– Ну да, понимаю, – неуверенно сказала Настя. – В любом случае я рада, что у тебя все тип-топ.
– Только ты Макару ничего не говори, – предостерегла Любочка, возбужденно блестя глазами. – Ты же знаешь, он – словно порох.
– Знаю, знаю, – отмахнулась Настя.
– Ой, все время забываю! – неожиданно громко воскликнула Любочка и полезла в сумочку. – Я ведь давно обещала тебе контрамарку в Ленком.
Вероятно, это был своего рода подкуп. Потому что контрамарку она обещала Насте еще в прошлом году, а тут вдруг вспомнила о ней так кстати!
– Позвонишь по этому телефону, попросишь Лену Семенову, – тараторила Любочка, рисуя в блокноте завитушки. – Скажешь, что от меня. А она скажет, что делать дальше.
Любочка оторвала исписанный листок и сунула Насте в руки.
– Подождешь, пока я подкрашу губы? – спросила она.
Настя спрятала листок и вздохнула:
– Знаешь, мне надо возвращаться. Не то из парня, с которым я пришла, женщины сделают муравьиную кучу.