Не родись дриадой
Шрифт:
Оли, придирчиво следивший за студентами, резко обернулся и с широко распахнутыми глазами уставился куда-то мне за плечо. Ой, а что мы такие нервные.
– Де Расмус, вы медведя никогда не видели? – я иронично проследила за кончиком меча, направленным мне в грудь. – Или хотите из меня канапе с медвежатиной сделать? Так это зомби. Мясо тухлое. Не, я, конечно, ваши вкусы не критикую, но жрать подобное…
Но великий рыжий демонолог, видимо, решил побыть героем. Или умереть героем, что собственно
– Гарпия, отойдите! Он опасен.
Я усмехнулась. Определенно гномий самогон даже лучше настойки «Мегапофигизм». Идиоты становятся такими забавными.
– Это вряд ли. Во-первых, если с практики не вернется наблюдатель, студентов отчислят, - ребята дружно сглотнули. – Во-вторых, это выпускники. Дураки тут двенадцать лет не продержатся. Ну, и в-третьих, чем вам не угодил милый мишка?
– Тем, что явно хочет нами пообедать!
Клинок напротив моей груди качнулся. Зря он так. Мы, дриады, существа нежные и нервные. Очень не любим, когда в нас всякими железками тычут.
Клинок вырвался из руки обалдевшего хозяина и плашмя стукнул по ягодицам, потом с деловым видом спрятался в ножнах. Там и затих.
– Да как вы… - захлебнулся возмущением де Расмус.
– Это ж не левитация! Оживить металл - прорва энергии!
– Оли-Оли, – я утешительно похлопала его по локтю, – вы никогда, что ли, не слышали поговорки: бойся орка в степи, а дриаду в лесу?
Особенно в таком многовековом. Где корни деревьев уходят глубоко в землю, а кроны подпирают небо. Где путь в кустах можно только топором прорубать. Где….
Что-то меня на лирику потянуло.
Я просто щелкнула пальцами, подсвечивая охранные заклинания по периметру. Студенты-то понимают, портал откроют опять в эту же точку. Не то чтобы ректор сильно возражал против пополнения академического зверинца, который ломанется следом за нами в портал - жалко животных. Там же студенты. Юные экспериментаторы, бесстрашные герои и прочие заморочки. Нет, нечисти определенно в лесу будет лучше.
Последний раз, подкрепив психику алкоголем, я взяла де Расмуса под руку, и мы двинулись за группой студентов, осторожно пробирающихся между кустов.
Тропинок в этом лесу нет. Зато широко представлены буераки, поваленные деревья и непроходимые дебри. Оли сначала ещё изображал джентльмена: помогал перешагнуть препятствие, переносил на руках по хлюпающему мху. Марш-бросок в десяток километров заставил его плюнуть на воспитание. Меня уже только придерживали за локоток, и то, чтобы не отстать. И то, бедняжка, то о камень споткнется, то за корягу зацепится. Посверлит меня взглядом и дальше топает. А я что? Я ничего. Просто алкоголь в голове шалит, вот и развлекаюсь мелкими пакостями.
На полянку для лагеря мы вышли с апломбом. Точнее, де Расмус в очередной раз запнулся о корень и с матроской руганью полетел вперед. А впереди недальновидно шла я. Чтобы не скучно было изучать гравитацию в одиночку, де Расмус вцепился в меня, и навстречу земле я полетела первая. Пропахав носом добрый метр, только крякнула, когда мне на спину приземлился недодракон.
– Гарпия, вы как?! – заорал он прямо в ухо.
– Что с вами? Вы в порядке? Не молчите!
А я, может, и не молчу. Я, может, про себя уже пол справочника родовых проклятий озвучила!
– Оли, вы слон! – прошипела я сквозь зубы.
– Простите, – мужчина поспешно вскочил на ноги.
Подождала, пока меня приведут в правильное положение относительно земли, очистят от грязи, а потом выпалила:
– Прощу. Когда-нибудь. На ваших похоронах! Покойникам многое прощается.
Де Расмус подавился очередным монологом «прощу-прощения-не хотел» и гневно воззрился на меня. Только бесполезно это. У темных с совестью совсем туго. Она у нас явление редкое и необязательное.
Поскрипев зубами, Оли протянул мне оброненную флягу и демонстративно отошел на два шага. Осталось только к стенке отвернуться и обиженно засопеть.
Воссоединение меня с гномьим самогоном подарило мне благостное настроение. Я даже плеваться расхотела. Вот что вода животворящая делает!
Студенты тем временем нарубили лапника и развели магический костер. А пара капель настойки «Живой огонь», которые я слевитировала на красные угли, отпугнет мелкую наглую нечисть.
Де Расмус, косивший на меня одним глазом, заметил пас и демонстративно скривился.
– Тсссс, – я приложила палец к губам.
– Это перв… прев… превентивная мера.
Мужчина ещё подозрительней покосился на меня. Я улыбнулась ему в ответ. Он нервно сглотнул и вскочил на ноги.
– Гарпия, радость моя, отдайте мне фляжку, – ласково проворковал де Расмус. И ручонки-то наглые протянул. По ним и получил.
– Не тронь мое успокоительное!
– зашипела на него.
Недовольно пробурчав что-то себе под нос, де Расмус гордо удалился. На те же два шага. Боязно, видно, бедняжке.
День клонился к закату. Студенты шуршали тушками по лесу, выискивая логово гарпий, изобретая на коленке из подручных средств зелья и обустраивая лагерь. Зверье живое и не очень сновало вокруг лагеря. Де Расмус нервничал. Красота.
Я же, быстренько определив самое удачное и ровное место на полянке, пасом выставила свою палатку и теперь расположилась на корнях помор-дерева. Чтобы постоянно не нарываться на злобный взгляд, запрокинула голову и изучала крону. Вон, какие чудные листочки. Ах, какие зелененькие. А кто это там в листве спрятался?