Не сбавляй оборотов. Не гаси огней
Шрифт:
Когда я на первом же перекрестке повстречался с машиной шерифа — интересно, старуха в самом деле звонила, или это обычный патруль? — меня так и подмывало взять и повиниться. Я с трудом подавил в себе желание преградить патрульной машине путь и, подскочив к полицейскому, залепетать: «Офицер, в этом „кадиллаке“ все до единой детали с перебитыми номерами; бутыль с белой жидкостью под передним сиденьем — чистейшей воды героин, из самого Гонконга, я его школьникам толкаю; в документах, которые в бардачке, еще чернила не подсохли; в багажнике труп ребенка без головы; в руках у меня банка пива, открытая; а еще ты… нацист, педофил и гомосек! Пожалуйста,
Но я удержался. Мы разминулись с патрулем на скользкой от слякоти дороге. Я смотрел в зеркало заднего вида — фары патрульной машины таяли в том самом направлении, откуда ехал я, в той точке, где разгадывал старухину загадку. Куда теперь и зачем? «Веди машину, — велел я сам себе, — и ради бога определись уже, куда направляешься». Но даже такой простой приказ выполнить оказалось непросто: из-за снега дорога стала непредсказуемой, приходилось тащиться черепашьим шагом, а мне не терпелось дать по газам. Так и полз, не превышая положенной скорости, пока не выехал на 135-е шоссе, недавно обработанное и посыпанное песком. Я поехал на юг, обратно в Де-Мойн, и все только потому, что в том направлении светило больше звезд.
Не скажу, чтобы я совсем уж рассыпался на части. На самом деле меня надежно сковало параличом, засосало в бермудский треугольник полного замешательства, ужаса и депрессии. Со мной произошло ровным счетом то самое, о чем мне так хладнокровно объявила Глэдис Дапротти: я потерпел неудачу. Был бы поумнее, говорил я себе, закинул бы сумку через плечо и ушел налегке от всей этой чертовщины. Умыл бы руки, пока еще не поздно. Я достиг уже того состояния ума, при котором за побег хватаются как за соломинку, когда верят в то, что преследующее по пятам хуже поджидающего в засаде. Но если я и не оказался настолько сообразителен, чтобы сделать ноги, меня по крайней мере хватило на то, чтобы остановиться и перевести дух.
Разве мог я после знакомства с Джошуа не остановиться в мотеле «Вороний рай», что на северной окраине Де-Мойна? В приемной так и несло жареной печенкой с луком, которую готовили в соседней комнате администратора. На маленьком столике напротив регистрационной стойки я увидел чучело ворона с перьями цвета крысиной шкуры — ворона, ввиду приближения Хеллоуина, водрузили на фонарь из тыквы. Пока я расписывался в книге посетителей, администратор нервно огладывал меня, а потом пристально изучал мое удостоверение личности, в то время как я рылся в кармане в поисках денег.
— А вот здесь, где род занятий, доктор Гасс… Что за фармацевтические тесты вы проводите? — поинтересовался администратор.
— Я, что называется, свободный художник, — пояснил я. — Правда, в данный момент работаю на федералов. Кое-кто из паршивых битников подкладывает в детский аспирин, это который фирмы «Сент-Джозеф», толченую марихуану. Сегодня утром нашел партию в Фарго. Фирма клянется и божится, что отгрузили только в Фарго и Де-Мойн, вот я и проверяю. К утру постараюсь узнать наверняка. Два дня не спал, так что буду премного благодарен, если меня никто не потревожит. Я, знаете ли, чутко сплю. И прошу вас — никому ни слова, не будем сеять панику. Может, эти таблетки и на полки-то еще не выложили. Но мой вам совет — в ближайшее время не давайте детям аспирин.
— А я думал — марихуана зеленая. Тогда бы таблетки легко было вычислить.
— Ну конечно, приятель, в натуральном виде марихуана зеленая — рад такой бдительности и осведомленности наших
— Пристрелить этих выродков мало, — скривился парень.
— Хотите помочь государству? Давайте договоримся: как только я получаю допуск к делу, сразу же сообщаю вам имена этих гаденышей. Попробую поводить федералов за нос — чтобы время потянуть, идет? А вы быстренько с ними разделаетесь: говнюки не успеют даже трубку снять — набрать своих крутых нью-йоркских адвокатов. У вас есть визитка с телефоном, по которому я дозвонюсь в любое время? Готовьтесь действовать по первому же моему звонку.
Парень протянул мне визитку и ключ от номера, хотя видно было, что он не горит желанием давать ни то, ни другое.
— Участие граждан, — наставительно сказал я ему, направляясь к двери, — вот что помогает отделить агнцев от козлищ.
Я повернулся к двери.
— И вот еще что: у вас вода из городского водопровода?
— Д-да, — неуверенно ответил парень.
— Береженого бог бережет: переходите на воду в бутылках. Какой-нибудь псих почует неладное и запросто смоет химикаты в раковину. Лизергиновая кислота, экстракт гашиша, опиумные кристаллы — фунт любой этой дури в водопроводе Де-Мойна способен на неделю вывести город из строя. Выпиваете утречком чашку кофе, а через десять минут уже торчите на крыше — пытаетесь подключить свой болт к неоновой вывеске. Нет, кроме шуток.
— Вода в бутылках, — заученно повторил парень.
— Именно. Такое сейчас время — ни в чем нельзя быть уверенным.
Я сходил к машине за сумкой с вещами, упаковкой пива и бутылью с амфетамином и отправился искать номер четырнадцать. Мне вспомнилось то извращенное удовольствие, которое я получал, валяя дурака перед типами вроде Харви и Буббы. Морочить голову простакам — для этого не нужна сила воли, да и мужество тоже ни к чему. Вот и выходило — за что ни возьмусь, обязательно провалю или изгажу.
Но самобичевание, усиливающее жалость к себе, прекратилось, стоило мне только шагнуть на порог номера — и не потому, что комната оказалась невероятно просторной или изысканно оформленной. Очень даже обычный номер, вплоть до пожелтевших от сигаретного дыма занавесок в цветочек, пушистого зеленого ковра, приобретенного на распродаже по случаю ликвидации какой-нибудь фирмы, черно-белого телевизора с диагональю пятнадцать дюймов, прикрученного к столу, и бугорчатой двуспальной кровати, которая в один месяц познала столько сексуальных радостей и неудач, сколько я за двадцать лет. Просто номер четырнадцать радушно предлагал безликий приют на время, убежище без претензий.
Притворив за собой дверь, я заперся на ключ; потом поставил сумку на полку для багажа, откупорил банку пива и поплелся в уборную, надеясь, что обнаружу там ванну приличных размеров. Ванна оказалась не шикарной, но вполне себе ничего. Я покрепче заткнул сток затычкой на цепочке из бусинок и отвернул кран с горячей водой до упора. Неровная струя ударила в ванну, я же тем временем сбросил с себя грязную одежду и стал рыться в сумке в поисках чего-нибудь, что я еще не надевал. Про себя я подумал, что утром надо бы обязательно постирать вещи, но тут же усмехнулся своей самонадеянности. Хотя… в этом-то вся и штука. Сделать вид, будто все нормально. Мне нужно было отдохнуть, в особенности, от постоянных размышлений, но сначала я должен решить, как быть дальше — ведь у меня ничего не вышло с подношением дара, и я совсем сбился с пути.