Не складывается – вычитай

Валиуллин Ринат Рифович

– Стой где стоишь, лицом к стене. Медленно достань бумажник и положи на пол.

– Нет.

– Что значит нет.

– Бумажника нет.

– А деньги?

– Тоже нет, квартплата подорожала, – махнул я розовым листком и развернулся.

– Хватит мне зубы заговаривать, – махнула мне в ответ пистолетом девушка. Лицо ее было в маске, которая еще сильнее подчеркивала красоту ее взгляда.

– Живу от зарплаты до зарплаты, с чего вы взяли, что у меня они есть? – «Не сходи с ума и не торопись со словами, тем более выходками. Надо быть умнее

гнева и в трудные моменты держать себя в руках, сохранять спокойствие и смотреть, что будет дальше. Это гораздо интереснее, чем потом извиняться за свою опрометчивую глупость», – успокаивал я себя внутри, как очень часто своих пациентов. У всех у них был избыток своих тараканов и недостаток бабочек. Будучи психологом приходилось заниматься энтомологией, чтобы понять, откуда взялось столько тараканов и куда улетели бабочки. Видно было, что девушка не в себе, и привести ее обратно стало моей задачей.

– Пальто, туфли, мужик, давай разойдемся по-хорошему, – опустила она ствол на мои туфли. Те, действительно дорогие и блестящие, потупили взор.

– Мы разве женаты?

– Мне это порядком надоело, – снова нацелила пистолет на меня девушка. – Так где деньги?

– Дома.

– Какой этаж?

– Девятнадцатый. На лифте поедем или пешком?

– Двигай вперед, к лифту, и вызывай грузовой.

– Если он работает.

– Только давай без шуток.

– Если вы про чувство юмора, то его у меня нет.

– Сочувствую. Тоже дома?

– Ага, в бумажнике. Какое чувство юмора без бумажника. Денег нет, сиди – иронизируй, – нажал я кнопку лифта. Где-то вверху сдвинулась кабинка и покатилась к нам навстречу.

– Хватит болтать.

– Я отвечаю на автомате. Вы на пистолете, я на автомате, смешно, правда, – зашел я в лифт первым. – Пластмассовый?

– Почему пластмассовый? – зашла вслед за мной девушка и нажала на «19». Лифт медленно тронулся.

– Сейчас же все ненастоящее, все подделка. Даже сама жизнь, искусственная, пожевал, не понравилась, взял другую, с пистолетом.

– Не переживай, пули здесь настоящие.

– Не переживу, если это не так.

– У тебя что, кризис среднего возраста?

– Да, представляете, даже кризис так себе, средний, тоже подделка. Скукота. Знаете, эта дурацкая привычка, каждый день я с надеждой подхожу к своему ящику. Вот и сегодня. Хотелось настоящего письма в конверте, а в ящике только счет за квартплату. Скучно живем: вода, газ, лифт, мусоропровод, пени, долг; где жизненно необходимые графы: любовь, дружба, романтика или хотя бы цветы? Для любимой. Нет, нету.

– Цветов? – усмехнулась девушка.

– Любимой, чтобы их дарить. Только женщина с пистолетом. Красивая, но ведь и вам скучно. Признайтесь? Скучно живем, – повторил я. Неожиданно погас свет, лифт встал.

– А ты говоришь скучно, – как-то неуверенно пошутила девушка.

– Приехали. Только этого не хватало. Чуяло мое сердце. А я вам предлагал пешком пойти.

– И часто ты ходишь на девятнадцатый этаж пешком?

– Не хожу, не с кем.

В лифте наступила тишина. Минуту, а может быть даже больше, мы сидели в полной темноте, пока девушка не достала телефон и не включила подсветку.

– Предлагал я вам развестись. Теперь жить нам в этой однушке долго и счастливо. Как всегда, квартирный вопрос все испортил, – пытался я найти ту самую нить, которую необходимо было дернуть, чтобы развязать узел ее внутренних противоречий. Подобно юмористу, на сцене перед незнакомой публикой, которая пришла посмеяться, но не знала с чего начать. И юморист кашлял юмором, ему было начихать на мораль, задача была заразить публику, расхохотать.

– Ну раз муж, то делайте же что-нибудь.

– Вариант один, звонить диспетчеру.

– Звоните, – нервничала незнакомка.

Я подошел к пульту управления и вызвал диспетчера:

– Я… мы в лифте застряли.

– С кем?

– Да какая разница, с женой.

– Говорите адрес, – нехотя вернулась к обязанностям женщина.

– А сколько ждать?

– Скоро, – усмехнулся в динамик прокуренный женский голос. – В вашем доме свет вырубило. Минут через сорок, ждите. А может и раньше, если свет дадут.

– Что будем делать?

– Не знаю, – вернулась в себя девушка, с нее спал преступный лоск. Словно только что она была с Клайдом, но тот весь вышел. Осталась одна Бонни. Женщина вновь стала женщиной. – Говорить.

– Пойти, что ли, чайник поставить?

– Вам не кажется странным, что жертва приглашает преступника на чай? – присела на корточки девушка.

– Нельзя же вас отпускать в таком состоянии, вы ведь черт знает что можете натворить. К тому же у вас приятный голос.

– Отпускать, это очень актуально, в нашем случае. Это очень по-мужски, особенно, если женщине некуда идти.

– И она идет на преступление. Не самый лучший способ выхода из тупика. Может, снимете маску? Расскажете, зачем вам весь этот маскарад. Или вирусов боитесь?

– Нет, фальшивых поцелуев.

– Думаете, я после чая сразу полезу целоваться?

– Не знаю, смотря с чем будет чай. – улыбнулась в темноту девушка и убрала пистолет в сумочку.

– С сухарями.

– Вы что, будете не один? – засмеялась девушка. – Извините, я хотела сказать, что у скучных людей даже с сухарями туго.

– Но чай-то есть, вы не сомневайтесь.

– А с чего вы взяли, что я сомневаюсь?

– У вас на лице написано.

– Любите читать? Что же там еще видно?

– Что вам страшно. Вам страшно?

– Очень.

– Чего вам бояться, у вас же пушка!

– Страшно хочется чего-то.

– Замуж? – не дал я ей договорить.

– Как любой женщине: детей, дома, тепла.

– Действительно страшно. Страшно много. Хватит уже мечтать, – едко пошутил я. – Надо действовать.

– А я что делаю?

– Кстати, зачем вам деньги?

– Хочу поменять…

– Что? Мебель, машину?

– Да, кухню – на море. В общем, хочу поменять вид, – усмехнулась девушка.