(Не) случайный малыш от босса
Шрифт:
— Вот и езжайте на свою встречу. Без меня, потому что я увольняюсь.
— Да неужели? И кто тебя уволит? — спрашивает Громов, не скрывая сарказма в голосе. — Марина, сядь в машину! Мои нервы и так на пределе!
— Да засуньте себе свои нервы знаете куда? — восклицаю, и тут же замолкаю, потому что перед глазами вдруг начинает резко темнеть, и я перестаю чувствовать землю под собственными ногами.
Но даже не это пугает больше всего. А боль, которая вдруг резко стягивает низ живота.
— Ай… — хватаюсь одной
— Что такое? — на удивление Матвей не отталкивает меня. Наоборот, подхватывает под локоть и прижимает к себе. — Что с тобой?
— Не знаю… больно вдруг стало, — выдавливаю тихо, потому что в глазах темнеет и силы меня покидают, кажется, с каждым словом.
Я уже даже Громова практически не вижу. Только чувствую, как он осторожно подхватывает меня на руки и так же бережно сажает в свою машину. Дверь закрывается, и я касаюсь горячим лбом бокового стекла. Боль вроде бы утихает, но не проходит полностью.
— Потерпи! — говорит сдержанно, заводя мотор. На этот раз я даже не спорю, когда он на бешеной скорости обгоняет другие автомобили.
Возле частной клиники машина босса останавливается через пять минут. Он снова подхватывает меня на руки и, не произнося на слова, заносит внутрь. Я только чувствую его слегка сбивчивое дыхание на макушке.
— Что случилось? — к нам приближается медсестра и озабоченно меня рассматривает.
— Не знаю... девушка беременна, ей плохо, — Громов выглядит растерянным. Впервые вижу его таким. Жаль, что насладиться этим видом не получается. Он кладёт меня на каталку и уже через несколько секунд исчезает из моего поля зрения.
Следующие полчаса у меня берут разнообразные анализы и отправляют на осмотр. К счастью, боль исчезает так же быстро, как и появилась, и перед глазами темнеть перестаёт как только меня кладут на кушетку.
Но всё равно страшно… Кажется, я почти не дышу в тот момент, когда врач водит датчиком УЗИ по моему животу.
— Ну что там? — приподнимаюсь на локтях всё-таки не выдержав её молчания, но ответить женщина не успевает. Дверь открывается, и на пороге появляется Громов собственной персоной.
— Вы отец ребёнка? — интересуется врач у Матвея, который, в свою очередь, смотрит на экран, а потом на меня. А потом снова на экран.
— Всё зависит от того, есть ли беременность вообще.
— Ну конечно, есть, — удивлённо вскидывает брови женщина. — К счастью, с ребёнком всё хорошо. Но было бы лучше, если бы ваша девушка меньше волновалась. Проследите за этим, папочка.
От последнего обращения у Громова дёргается глаз. Он бросает в мою сторону быстрый взгляд и, не прощаясь, покидает кабинет.
— Странный он у вас… - хмыкает врач.
— От счастья просто до сих пор отойти не может. Очень мечтал стать отцом, — вытираю живот и, получив необходимые указания, покидаю кабинет.
Чувствую себя разбитой, растерянной и жутко
Сказать, что я удивлена — это ничего не сказать. Я была уверена, что он уже уехал на свою деловую встречу. Громов из тех сумасшедших трудоголиков, которые даже при смерти придут на работу. Его не остановит даже кома. Если будет важное совещание, он выйдет из неё, сходит на конференцию и ляжет обратно.
А сейчас он здесь. Сидит и ждёт меня, забив на все дела. Любая на моём месте, наверное, радовалась бы. А вот я что-то нет. Потому что, зная Громова, ничего хорошего мне его ожидание не предвещает.
Увидев меня, Матвей тут же встаёт и делает шаг навстречу, а я отступаю на шаг назад. Не хочу его впускать в свое личное пространство, хватит на сегодня.
— Ты слышал, что сказал врач? Мне нельзя волноваться. Так что оставь меня в покое.
— Мы уже на “ты”, Марина? — Громов прячет руки в карманы брюк и не сводит с меня прямого взгляда.
— Мы не на работе сейчас. К тому же я действительно увольняюсь, - ссориться больше не хочется. Просто в какой-то момент все силы куда-то исчезли. Единственное, чего я на самом деле хочу — это как можно быстрее оказаться дома, лечь в тёплую кровать и уснуть. И забыть наконец этот ужасный день.
— Я просто домой тебя отвезу. Или ты хочешь в таком состоянии ещё такси ждать полчаса? — говорит Матвей на удивление спокойным тоном.
Понимаю, что он прав, поэтому без слов первой направляюсь на выход. Громов даже дверь своей машины для меня открывает, а когда сажусь, закрывает её.
Едем действительно молча, и эта тишина между нами кажется такой... нереальной. Давящей. Отворачиваюсь к окну и стараюсь не думать о том, что босс рядом. Сейчас куда важнее решить, что делать дальше. Хотя, что тут думать? И так всё ясно. Увольняться нужно. Не сможем мы вместе работать после… всего. Не получится…
Когда автомобиль останавливается у моего дома, уже собираюсь покинуть салон, но слова Громова меня останавливают.
— Даю тебе отпуск на неделю. А потом вернёшься ко мне. В смысле на работу. И выкинь из головы все свои идиотские мысли об увольнении, — его голос сдержанный и серьёзный, только вот я так и не решаюсь взглянуть в его сторону. — Если этот ребёнок действительно мой... я не буду от него отказываться. Но пока это неизвестно, поэтому…
— Поэтому не напрягайтесь, Матвей Викторович, — всё-таки поворачиваюсь к нему лицом и говорю то, что он явно не ждёт услышать. — Я забираю свои слова обратно. Это только мой ребёнок, и я не хочу, чтобы он когда-нибудь узнала о том, кто его отец.
Выхожу из машины и, не дожидаясь реакции Громова, быстрым шагом иду к своему подъезду, не разу не обернувшись.
Глава 7