Не спеши умирать в одиночку
Шрифт:
— Хорошо бы, если так, — сказал он.
— Не понял? — вопросительно уставился я.
— Непонятливый ты мой, — снисходительно произнес ДК. — Ну, как тебе это разъяснить? Картинки рисовать, что ли? Ты развивай соображалку, тренируй мозги. Я понимаю, что думать ты начал только в понедельник, когда твоего босса шлепнули и тебе пришлось несладко. А до этого все было нормально, и думать тебе было не нужно. Нет, дарлинг, давай-ка переходи от растительного существования к умственному. Как раз у тебя есть повод этим заняться. Это вопрос эволюции, как у диких зверей — естественный
— А как же мой вопрос? — напомнил я, выслушав эту небольшую речь о перспективах моего существования. — Я спросил...
— Я помню, что ты спросил. Ты сказал «кстати» и стал говорить о подполковнике и о каких-то слухах. Но это именно «кстати». А главное для тебя сейчас в другом. Ведь ты собираешься завтра вернуться в город?
Я кивнул. ДК опять не ответил на мой вопрос.
— Значит, тебе нужно знать, что делать дальше. Но ты не знаешь. Поэтому ты здесь.
— Я здесь, — подтвердил я. — Вы столько раз вмешивались в мою жизнь, что у меня создалось ощущение — может быть, ошибочное, не знаю, — что вам небезразлично, что со мной будет.
— Да, — сказал ДК, — это одна из немногих вещей, которые мне небезразличны. Ответственность — вот что я чувствую по отношению к маленькому мальчику, чьи родители погибли... — Он понял, что вновь приближается к нежелательной теме, и свернул в сторону: — Я не знаю Джорджадзе, я не знаю Лисицына... Про Гиви Хромого я слышал, но про него не слышал только глухой.
— Он обещал меня убить, если я... — напомнил я.
— Обещал, значит, убьет, — спокойно ответил ДК. — Гиви деловой человек, он слов на ветер не бросает. Но время у тебя еще есть. И на твоем месте я подумал бы вот о чем. Ты нанимаешься на место охранника, и в первый же день твоего хозяина убивают. Забудем обо всем, что случилось потом, сосредоточимся на первом эпизоде. Бизнесмена убивают в понедельник, а за два дня до этого он ищет себе телохранителя. Возникает логичный вопрос — куда делся старый телохранитель?
Я досадливо хлопнул себя по лбу.
— Комары? — язвительно осведомился ДК. — Так вот, если старый телохранитель уволился за два дня до убийства босса, то либо у него потрясающее чутье на неприятности, либо он был в курсе событий. Я имею в виду те события, в результате которых твоего Джорджадзе отправили в мир иной.
— Все ясно, — пробормотал я. — Телохранитель... Человек, который умеет обращаться с оружием, знает все маршруты Джорджика, знает адреса... И возможно, знает, где лежат деньги.
— Я так понимаю, что мыслительный процесс пошел, — усмехнулся ДК. — Иногда достаточно маленького толчка... Я рад, что подарил тебе такой толчок. А теперь я пойду спать, — и он поднялся из-за стола, зачем-то отстегнул протез и засунул его себе под мышку. Со стороны все это выглядело пугающе и нереально, особенно в сумерках.
— И все-таки — мой вопрос, — громко окликнул я ДК, когда тот уже подходил к дому.
— Все могут задавать вопросы, — бросил мне через
плечо ДК. — С ответами сложнее. Придумай сам себе ответ, а? Напряги серое вещество.
Я сидел в плетеном кресле, один посреди ночи, и знал, что уже ничего не смогу напрячь, а смогу только заснуть. Еще я знал, что мои сны вряд ли будут спокойными: ДК постарался на совесть, как и полагается любящему дядюшке.
4
Было часов десять утра, когда Лимонад с кряхтением приземлился неподалеку от моей спящей головы и произнес с интонацией покупателя, которого в очередной раз обсчитали:
— Вот интересно. Если это деревня, то почему тут петухи не поют?
Будто в ответ на его жалобу где-то неподалеку заревели динамики стереосистемы, и утренний воздух разорвали буйные децибелы страстного вокала. Но пели опять-таки не петухи. Кто-то крутил сборник «Союз-25». Спать после этого было совершенно невозможно. Я открыл глаза и увидел над собой безоблачное экологически чистое небо. Я покосился вправо и увидел небритый профиль Лимонада.
— Тут нет петухов, — проскрипел я охрипшим за ночь голосом. — Тут разве что ротвейлеры с далматинами будут гавкать. А может, у кого и павлины орут.
— Павлины, говоришь? — задумчиво произнес Лимонад, покусывая какую-то травку. — Это интересно. Но я тут другое хотел найти...
— Что именно? — Я со вздохом повернул голову и с изумлением обнаружил, что проспал всю ночь на траве. Когда я переместился туда из плетеного кресла — память сообщать решительно отказалась.
— Твой ДК вчера говорил про два куста конопли, — сосредоточенно глянул на меня Лимонад. — Я тут уже все облазил. Ни черта не нашел.
— Само собой, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Он пошутил, понимаешь?
— Такими вещами не шутят, — мрачно заявил Лимонад. — Я же встал ни свет ни заря, и все ради того, чтобы...
— Кто рано встает, тому бог подает, — раздалось откуда-то сверху. Я спросонья подумал, что это, должно быть, автор этой поговорки, но Лимонад уставился чуть пониже, на приветливое лицо ДК в окне второго этажа дачи. — А что касается конопли, то я же не дурак, чтобы выращивать ее на территории собственной дачи. У меня, так сказать, секретные плантации...
— Опять облом, — ругнулся Лимонад. — Вот, называется, съездил, развеялся. Ни баб, ни шашлыков. Пиво — то, что сам и купил. От разговоров с твоим дядюшкой у меня башка трещит. Нет, сюда я больше не ездец.
— Зря, — сказал я, потягиваясь. — Ты ему понравился. Он тебя даже ласково назвал анархистом. А это комплимент.
— Мне от его комплиментов ни горячо, ни холодно, — буркнул Лимонад, но тут на крыльцо вышел ДК, и Лимонад сразу сменил тон: — Угостите анархиста сигареткой.
ДК безропотно вытащил пачку «Мальборо».
— Шик-блеск, — с завистью заметил Лимонад. — Я парочку возьму...
— Черт, — вспомнил я. — У меня же дома початый блок этого самого «Мальборо» валяется...
— Ты уже рассказывал эту легенду, — отозвался Лимонад, — только я в нее не поверю, пока лично не пощупаю тот блок. И чего он там лежит? Ты же бросил курить...