Не стань лишним. Дилогия
Шрифт:
Вот и у наших путешественников даже не возникло сомнений в том, что встреча неизбежна. Просто дела каждого иногда ведут нас по разным дорогам.
– Ты точно уверена, что вам не надо ехать сразу с нами?
– Но ведь и ты уверен, что вам надо ехать в Демидовск. Почему ты думаешь, что именно там нам будет хорошо, а не в Новой Одессе. Ни я, ни ты, ни наши друзья, никто не знает этого мира. Поэтому строить свои планы, только опираясь на чье-то мнение, я не намерена. Может даже лучше вот так вот. Меньше времени у нас уйдет на то чтобы определиться с выбором. Да и честно говоря, мне очень хочется, чтобы ты остался на некоторое время без меня. Только разлука сможет поставить все точки
– Я и без разлуки тебе вот уже семь дней и ночей твержу, что люблю тебя и никогда не захочу потерять тебя. Ну почему ты такая упрямая.
– Милый Петя, я тоже тебя люблю. Но пойми, что я в ответе за своих людей. Они мне поверили, и я не могу плюнуть на все и как восемнадцатилетняя девушка помчаться сломя голову в неизвестность и лишь потому, что там моя любовь. Не могу я себе позволить подобное. То, что люди решили ехать в город Новая Одесса, это решение всех. Никто пока не изменил своего решения. И я не хочу навязывать свое мнение коллективу. Да и потом, что ты так переживаешь, мы же рядом совсем будем. Посмотрим и там, и там, потом подытожим, сделаем наши выводы и придем к общему мнению. И если у тебя не пропадет ко мне чувство, столь неожиданное для нас обоих, значит, будем вместе. Давай лучше обговорим, где и как встретимся. Надо узнать, есть ли возможность связи.
Во всяком случае, оба каждый день заходим на почту и отправляем друг другу телеграммы до востребования. Тебе до Демидовска еще ехать три дня, мне до Новой Одессы два дня, или даже меньше. Плохо, что конвой ушел в Бразилию, но у них туда зафрахтованный груз, да и эти грузовики тоже туда шли. Я не в претензии, так и договаривались с капитаном. Им пришлось нас бросить на произвол судьбы. Но меня с моими людьми оберегал мой рыцарь, верный мой Ланселот.
Она с нежностью поцеловала лежащего рядом с ней, в их палатке, Петра. Настя пыталась его называть, то Петюшей, то Петюнчиком, то еще как-нибудь, но, по просьбе полковника, сошлись на том, что в порыве страсти она может называть его как хочет, а вот в повседневных разговорах только Петр, ну или полковник - при его друзьях, так ему удобнее, и он себя не чувствует мальчиком.
Седьмая ночь, проведенная вместе, после того как они себя объявили мужем и женой, подошла к концу. Здесь главная дорога расходилась на три других. Чуть влево уходила в Москву, вправо уходила в Демидовск, а посередине дорога вела к Новой Одессе. Место они выбрали для последней совместной ночевки чуть в стороне от дороги. Утрамбованная площадка говорила, что они не единственные кто выбирал это место для стоянки. Небольшой ручей и рощица деревьев с кустарником позволяли организовать здесь неплохой временный лагерь, а небольшая возвышенность скрывала от дороги его месторасположение.
Уже давно все обговорено и решено, попытка переменить их решение опять ни к чему не привели, и караван из пяти КАМАЗов с прицепами, и восемью легковыми машинами, тронулся в сторону Новой Одессы.
– Может, все-таки, надо было настоять, и проводить их до Новой Одессы, нам всем спокойней было бы?
– наступил на больную "мозоль" полковника Михаил.- Ведь сам же говорил, что почти нет у них ничего из оружия.
– Я ей предлагал, но она уперлась, что не хочет, чтобы из-за нее мы меняли свои планы. Думаю, что и не это главное. Она все еще не верит, что у нас серьезно. Все еще сомневается. Не хочет и меня связывать своей любовью, да и сама видимо хочет проверить свои чувства ко мне. Время и расстояние поставят все на место - так она сказала. Мне то проверять нечего, я как мальчик, весь в ней и глупо счастлив от этого.
Но, что хорошо,
Мне хочется весь этот мир поставить вверх тормашками и сотворить что-то такое, что позволило бы мне чувствовать себя полезным и нужным человеком. Именно нужным, не каким-то там лишним человеком, которого выбросили за ненадобностью на задворки, а именно нужным этому миру. Пусть я там стал лишним, зато здесь я НЕ ЛИШНИЙ.
– Пока что и нужными не стали и даже свое место еще не нашли.
– Встрял опять Михаил.
– Давайте собираться и ехать дальше. И все-таки я бы дал им еще один автомат, хоть какая-то защита.
– Да предлагал я ей. Отказалась. Сказала, что из всей ее гвардии нормально с оружием только трое могут обращаться и кое-как стрелять. Иметь всем оружие только горе себе нажить. Лучше потом если понадобится, вооружимся, после обучения. Но и то если рядом не будет людей, которые смогут защитить, не их это дело бегать тут с оружием.
– Так ведь молодые же парни у нее, они, что в армии, не служили что ли?
– Нет, не служили, альтернативщики все ее мужики. Все восемь семей "баптисты", они и сюда согласились по этой причине ехать, как выход посчитали для себя. Там их поприжали в последнее время, вот и нашли себе новый мир, и надеются, что тут обретут для себя покой и счастье. По родству они как бы одна семья. Настя пыталась мне рассказать, кто кому кем приходится, но потом и сама запуталась. Короче там есть глава семьи, его пять сыновей ну и жена его соответственно, одна дочка с мужем и еще его двоюродный брат с женой. У брата пятеро детей, но еще маленькие, старшему - почти четырнадцать лет. И что интересно именно он, его жена, и этот сын, и являются теми людьми, которые могут обращаться с оружием. У сыновей еще по ребенку имеется и у дочки тоже в скором времени ожидается. Вот и получается, что одна семья. Их, наверное, с большим основанием можно было бы назвать кержаками, жили в Сибири такие раньше, а может и сейчас живут. Не знаю. Ты ведь тоже из семьи кержаков, помню, ты как-то рассказывал мне об этом.
– Да, можно и так сказать. Во всяком случае, дед точно кержаком был, он на Сахалин сослан был еще со своим отцом, но тот не дотянул, по дороге умер, а семья и еще около десяти семей так и поселились возле города Поронайска в лесах тамошних, охотились, рыбу ловили, потом лесопилку поставили. Вот я и появился на свет там и жил пока с тобой не связался. Разве бы я сам смог оказаться здесь? Да ни в жизнь. И Лука тоже все еще как во сне ходит.
– Не ссы, брат. Все путем, все ништяк.
– Да я и не в претензии, мне здесь нравится. Слушай? Я вот все спросить тебя хочу? У тебя частенько словечки из лексикона лагерников, которых тебе пришлось по воле случая некоторое время охранять, проскальзывают. Это что тебе они так в душу запали?
– Да знаю я, еще жена постоянно упрекала в этом. Но знаешь, иногда эти слова более доходчивы до собеседника, особенно до молодых. Сам удивляюсь, почему так, но уже стало привычкой. Но я не думаю, что тебя уж так коробит мой не столь литературный лексикон. Иногда и ты, при всей своей молчаливости, такое загнешь хоть стой, хоть падай.
– Да нет, я не в смысле упрека это вспомнил, просто удивляюсь, что к тебе это так сильно пристало.
– А ты не удивляйся, главное суть, главное что тебе и окружающим меня людям все ясно и понятно. Ведь так? Ну и отлично. Давай поднимай всех. Позавтракаем и двинем дальше. То есть я хотел сказать поедим дальше. Ха-ха, - это я пытаюсь исправить свое "русское" произношение.
В кармашке разгрузки у полковника зашумела радиостанция:
– Первый, первый на связь, прошу на связь.