Не стой под моей стрелой, или Инквизитор попаданке не указ!
Шрифт:
— За что ненавидит попаданок инквизитор? — прицеливаясь, теперь уже не в ободранный ствол, а в пролетающую над головой ящероподобную птицу, озвучила я свой вопрос, вертевшийся в голове со вчерашнего дня.
— Все есть в книгах.
Массиус натянул лук. Вжух! Легкое движение рукой, и стрела, разрезая пространство, вонзилась прямо в цель, летевшую выше самых высоких деревьев леса. А я так и осталась стоять с наведенной стрелой. Не решилась выпустить ее на живое существо.
Птица с оскаленной пастью рухнула в
— Все, да не все! — усталость давала о себе знать, и раздражение из-за ухода от ответа на вопрос сдержать не получилось.
Массиус, не обращая внимания на мои слова, продолжал молча изучать небо. Или высматривать очередную добычу.
— Это мне рисковать. Ты ведь не просто помочь мне хочешь! Ты собираешься сделать меня наживкой, чтобы поймать убийцу.
И я бросила твердый взгляд прямо в глаза отшельнику.
— Я имею право знать о том, что не написано в книгах.
— На сегодня все. Не знаю как, но ты справилась. Больше тебе я не нужен.
— Опять уходишь от ответа.
— По дороге в убежище расскажу, — сдался отшельник и принялся быстро собирать снаряжение.
— А он, — я стала осторожно натягивать сумку на совершенно шарообразную и неподъемную пушистую тушку, — когда придет в себя, тоже секрет?
— Через сутки. Примерно. Зависит от веса животного и концентрации газа, которую он вдохнул. Человека такой паук вырубает минут на сорок. Максимум на час.
Мы похватали вещи и направились к тропинке, ведущей к убежищу.
— Погоди минуту, я сейчас, — Массиус широким шагом пересек поляну и, подхватив сбитую ящероподобную птицу, вернулся назад.
— Ужин?
— Угу.
— Чур, ощипывать ее будешь ты. Вдруг она тоже ядовитая.
— Конечно, ядовитая. Но ее яд можно нейтрализовать еще при приготовлении.
— Массиус, у вас здесь вся пища такая экстремальная?
— Дикая да. Если хочешь без яда, иди на рынок. Там специальные породы продают, они без отравы.
— На рынок в ближайшее время я не пойду, — поддела я камешек, валяющийся на краю тропинки, и изо всей силы ударила по нему ногой. — Теперь мне мяса вообще, что ли, не есть?
— Птероящера, которого я только что подстрелил, есть можно. Его яд несильный. День-два поболит живот и пройдет без следа. А крибса, когда вступишь в игру, я бы на твоем месте есть поостерегся.
Только мучений с желудком мне не хватает. Придется на время превратиться в вегетарианку, расстроенно вздохнула я.
Мы миновали светлый участок леса, напоминающий эвкалиптовые леса на Земле, и вошли в полностью противоположный «эвкалиптовому»: темный, переплетенный лианами, с тут и там стелющейся по лесной подстилке палтуньей.
— Мы уже почти пришли. Так что там за история с инквизитором?
— Читала быль про попаданца-лжеца?
— Про того, который атомную энергию добывать пытался?
— Да, про него.
— Читала.
— Тогда
— Да.
— Радиация облучает все живое и вызывает мутации в организме. Блокирует магию.
— Про облучение и мутации я знаю. А вот про блокировку радиацией магии ни в одной из книг ничего сказано не было.
Массиус кивнул.
— Книги старинные, когда их писали, еще не понимали, что она творит. И вред, нанесенный попаданцем, сильно недооценили.
Я молчала в ожидании продолжения.
— Предки Аравелла, инквизитора, принадлежали к могущественному клану нашей империи — к клану Оборачивающихся драконов.
— Ого! — у меня перед глазами нарисовался огромный дракон. В двадцать, нет, в тридцать раз больше человека. С черной кожей, покрытой плотными, отливающими зеленью чешуйками. С пламенем, вырывающимся из грозной пасти, и горячим паром, льющимся из ноздрей.
Про таких драконов я читала в мифологии. И в сказках. Но то мифы, а жизнь — она другая. Настоящая. И я, пожав плечами, утрированно обрисовала образ дракона Массиусу. А в конце скептически добавила:
— Они разве существуют?
Массиус перевел взгляд с моего лица на окружающий нас лес.
— Существовали. Много веков назад.
— Ничего себе! Они же могли своим пламенем выжечь все вокруг!
Массиус ухмыльнулся.
— Ваши земные мифы слишком преувеличили мощь драконов.
— Хочешь сказать, это не огнедышащая летающая махина была? А всего лишь большая ящерица с крыльями?
— Нигде так больше не говори! Никогда! Иначе на тебя могут подать жалобу в Императорский секретариат об оскорблении главной святыни нашего мира.
— И казнят на всякий случай? — с ехидством в голосе произнесла я. А в маленький блокнот, прочно обосновавшийся в голове, сделала очередную пометку: «За толерантностью и политкорректностью бдить еще больше, чем это делала на Земле».
— Нет, просто штраф наложат. А если нечем платить, отправят работать общественным магом. Так себе перспектива, — скривил губы в недовольной гримасе мой спутник.
— Все как в моем мире, — вздохнула я и вернулась к интересующему меня вопросу: — Опиши мне дракона.
— Ты и сама правильно описала. За одним исключением. Из пасти дракона вырывается не пламя, а магия.
Теперь широко раскрытая пасть моего воображаемого дракона пыхала магией. Но представления, как эту магию использовать, картинке не хватало.
— Я начинаю драконам сочувствовать.
— Почему? — озадаченно поднятые брови придали отшельнику забавный вид.
— Неудобно пользоваться магией, льющейся изо рта. Если она огненная, то обжечься можно. Если другая, например, стихийная, тоже хорошего мало. Вызовешь ураган, летая над полем, а он окажется слишком сильным, и сам дракон может костей не сосчитать.