Не такие, как мы

Яростные звуки сирен, громкоговорителей, заглушаемые расстоянием крики и хлопки выстрелов доносились до Джейка и Тома, стоящих на вершине холма, с которого открывался впечатляющий вид на некогда прекрасный город, нынче объятый анархией и затянутый дымом. Он больше никогда не будет их домом, тем домом, в котором они выросли. Друзья уже свыклись с этой мыслью: она перестала быть чем-то необычным и не цепляла, раздирая сердце и саму душу так, как раньше. Чужой город, чужие люди… Мир сейчас вообще стал каким-то чужим. Родным для них оставался теперь лишь старый фордик, верно ждущий их у подножия холма. Когда сядет солнце, он увезёт их далеко-далеко на юг – туда, куда ещё не прокралась эта некогда несущая правильные идеи зараза, расползающаяся теперь по городам, большим и маленьким, словно чёрная клякса чернил по и так не кристально белому листу

В волосах Тома играли лучи заката, окрашивая их причудливыми оттенками рыжего; отражались в его полных грусти глазах, становившихся в их свете карими, и расползались по лицу, придавая его коже привычный цвет. Привычный для кого? Теперь привычный – скорее, значит алебастрово-белый. Обесцвечивание волос, тёмная маска на лице в солнечный день, не пропускающая и капли ультрафиолета, ванны с лимонным соком – и у вас будут кожа и волоса, как у Тома. Почти как у Тома. Остаётся одна проблема – глаза. Ведь не каждый хочет, вставая с кровати утром день за днём, надевать линзы, имеющие красноватый оттенок. Если не считать того, что в последнее время и это уже считается неправильным: уже, в принципе и не разберёшь, что правильно, а что нет. Но в любом случае стоит упомянуть и о взлетевших на такие линзы ценах. Поэтому на улицах города можно было встретить псевдобелых с глазами совершенно различных оттенков. Вообще, постепенно становится труднее встретить кого-то с каштановыми волосами и зелёными глазами, такими как у Джейка. Кто же «такой», а кто нет?

Прощальные лучи этого проклятого дня лизнули землю, осветив в последний раз для двух друзей, стоявших на одиноком холме и взирающих на некогда искрящийся в самых разных оттенках света фонарей, отсветов вывесок и украшений город. Мир словно погрузился в беспросветную тьму

Среда, 7 дней до выборов

В небольшом ресторанчике, уютно располагавшемся в подвале одного из старейших зданий Города – некогда ратуши, стилизованной под ещё более древние века – на удивление для столь раннего времени жаркого июньского дня было полно посетителей. В слегка приглушённом свете ламп, направленных преимущественно на стены, можно было разглядеть, помимо висящих в рамках за прозрачными стёклами постеров фильмов, также и другие постеры, расклеенные в совершенно хаотичном порядке прямо поверх обоев. Это было вполне привычным для Города явлением с его самого основания: по сути, это была его «фишка», обусловленная в принципе идеей создания Города. То было время нового рассвета кинофильмов, именно как искусства, а не коммерческого продукта. После весьма затяжного спада, обусловленного отсутствием новых сюжетов и идей, а также совершенно неудачных сиквелов, приквелов, спин-оффов и, разумеется, ремейков, безуспешно жаждущих повторить успех оригиналов; если же более кратко – после краха киноиндустрии, основатель Города, Генри Фолд, принял решение приступить к возрождению этого вида искусства. Ещё зацепивший в самой молодости её угасающий закат, он мечтал стать успешным режиссёром и даже вёл весьма обширную записную тетрадь, наполненную его идеями кинокартин на будущее. Будущее, которое ему пришлось создавать самому, из-за того что как только он окончил обучение в институте, крах, собственно, и случился. Очки виртуальной реальности и различные игровые симуляторы, в совокупности с игровой индустрией, позволявшие игроку не просто следить за сюжетом, но и быть его непосредственным участником – по сути, полностью заняли умы и желания потребителей, а вместе с ними, разумеется, и инвесторов. Но вот прошло почти полвека, за это время Генри Фолд отыскал своё место в игровой индустрии, подокреп, не без весомых связей его дяди, имеющего контрольный пакет одной из лучших игровых компаний того времени – и позже основал свою компанию, дружественную той. Но мысли о киноискусстве не покидали его, и он решил основать Город, являвшийся неким «наследником» Голливуда своего времени, с помощью которого, как всей душой верил и надеялся Генри Фолд, у него получится воплотить мечту о возрождении киноискусства.

Многие в тот момент посчитали этот шаг бизнесмена бездумной тратой средств и времени, но все сошлись на мнении, что «у богатых свои причуды» – раз имеет такую возможность и, в принципе, не делает никому ничего плохого, то почему бы и нет? Никто и представить себе не мог, что буквально через пару лет кинотеатры вновь начнут открываться по всему миру, а верные любители кинофильмов получат возможность не только просматривать уже известные им чуть ли не до каждого слова фильмы прошлого, но и погрузиться в магию новых кинокартин. Да и современная аудитория стала приобщаться, ведь, как известно, «всё новое – это хорошо забытое старое».

С тех пор прошло уже более тридцати лет. Стены ресторанчика были обклеены множеством слоев различных постеров – закрывающие друг друга пёстрые пятна постепенно забываемых картинок, сменяющиеся из месяца в месяц, из года в год. Но что было самое разочаровывающее, так это то, что по всем стенам на верхних постерах стояли даты выпуска кинофильмов в прокат не старше пяти лет, хотя этот небольшой ресторанчик был открыт задолго до этого. А всё потому, что за пять лет слишком многое изменилось…

Этим фактом были недовольны и двое друзей, примостившиеся за небольшим круглым столиком в самом углу помещения. Когда-то такую небольшую компанию называли просто-напросто безумной, затем, лишь самые остроязыкастые и исходящие ядом забулдыги могли прилюдно высказать своё недовольство. Теперь же такую компанию называли странной почти все, без лишнего преувеличения, по совершенно обратной ситуации, перевернувшей мир с ног на голову.

В двух мягких креслах друг напротив друга сидели почти ровесники, двадцати шести лет. Очертания их лиц были совершенно обычные – те же уши, нос, лоб, глаза, щёки. Да и фигуры, несмотря на то, что один из них был помассивней и довольно широкоплечий, тогда как другой – совсем худощавый, но чуть ли не на полголовы выше первого. Так в чём же было дело? Почему почти ВСЕ могли назвать их дружбу странной и совершенно неправильной? Ведь, казалось бы, человек имеет право выбирать себе товарища по душе: умного или глупого, сильного или слабого, высокого или низкого, любого пола и вероисповедания, да даже с любой причёской или длиной пальцев. Когда-то это было так. Но теперь буквально одно отличие создавало в глазах окружающих огромную и непреодолимую пропасть между ними. Того, который был коренастее и пониже, звали Джейк. Джейк Паркс. Каштановые волосы, зелёные глаза. Это и делало его «неправильным». Его же друг, Том Мередит, имел абсолютно бледную бесцветную кожу, белоснежные коротко подстриженные волосы и слегка красноватый оттенок глаз. Конечно, в тусклом свете различия между друзьями разглядеть было сложнее, но порцию недовольных взглядов в свою сторону они, тем не менее, получали.

– Совсем тут стало паршиво, – злобно оглядев буквально искрящимся взглядом из-под насупленных бесцветных бровей ближайшие к ним постеры, пробурчал Том и откинулся на спинку кресла. – Вот нахрена они это сделали, а, Джейк?

Джейк после минутного молчания уже хотел ответить другу, как словно из ниоткуда к их столику подскочил официант с подносом, заполненным не более чем наполовину, но при этом на нём был один заказ из тех двух, что сделали Том и Джейк.

– Вам что-нибудь ещё будет нужно, сэр? – официант расставил перед красноглазым Томом его заказ и замер с карандашом и блокнотиком в руках, с любопытством поглядывая на красовавшиеся на груди у друзей значки.

Но произошедшее в следующую секунду заставило его удивиться и довольно сильно, даже опешить – что выразилось медленно опускающимися руками и буквально отпавшей челюстью. Том просто взял и переставил весь принесённый ему заказ Джейку. Разумеется, официант знал, что сделанные молодыми людьми заказы были абсолютно идентичны… но… ведь это было неправильно!

– Нет, спасибо, – Том повернулся к официанту, стоявшему у него за спиной, из-за чего ему пришлось сесть в пол оборота, и добавил, едко улыбнувшись своими тонкими губами. – А теперь, будьте добры, принесите мне МОЙ заказ.

Растерянный официант тут же будто испарился, явно желая поскорее покинуть эту очень уж «неудобную» ситуацию. Том же победоносно посмотрел на Джейка, не спешившего приниматься за еду.

– Да ладно тебе. Стоило ли?

– Абсолютно и точно да. Ненавижу этих соплежуев, так резко сменивших своё мнение. Видел, он на тебя вообще внимания не обращал? Как будто я какой-то царь, а ты плебей непонятно как проползший сюда… А как думаешь, что бы было лет так десять-одиннадцать назад? А?

Конечно же, Джейк понимал, что бы было. Грустно качнув головой, он решил дождаться своего заказа. Устраивать клоунаду в виде перетасовки туда-сюда блюд он не собирался – решил, что к еде они приступят вместе. Одновременно.