Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).
Шрифт:
Я был разочарован, увидев своего друга в столь приподнятом настроении. Но я хорошо знал его: Раффлс из тех, кто встречает поражение с улыбкой. Меня этим не проведешь.
— Она у меня! — вскричал я. — Она у меня!
— О чем вы? — спросил он, отступая на шаг назад.
— О картине!
— Что?
— Картина. Он показал ее мне. Вам пришлось уйти без нее, я это понял. И я решил завладеть ею. Вот она.
— Ну что ж, посмотрим, — мрачно произнес Раффлс.
Я сбросил пальто и размотал полотно. Как раз в этот момент в холле появился неопрятный старый джентльмен и остановился, с удивлением глядя на нас.
— Для картины старого мастера она
Его тон показался мне странным.
Наверное, завидует моему успеху, подумал я.
— Крэггс тоже так сказал. Я сам едва на нее взглянул.
— Так посмотрите сейчас. Клянусь честью, видимо, я подделал ее лучше, чем думал.
— Это копия! — воскликнул я.
— Да, та самая копия. Мне пришлось за ней порядочно побегать. Та самая копия, которую я так идеально состарил, что, судя по вашим словам, Крэггс ничего не заподозрил и мог пребывать в счастливом неведении до конца жизни. А вы взяли и украли ее!
Я онемел.
— Как вы это сделали? — поинтересовался сэр Бернард Дебенхэм.
— Вы erQ что, убили? — съязвил Раффлс.
Я не стал на него смотреть, а повернулся к сэру Бернарду Дебенхэму и начал рассказывать ему все, как было, срывающимся от волнения голосом, иначе я бы просто разрыдался. Постепенно я успокаивался и под конец лишь с горечью заметил, что в следующий раз Раффлс должен посвящать меня в свои планы.
— В следующий раз! — вскричал он. — Мой дорогой Банни, вы говорите так, словно мы собираемся зарабатывать этим на жизнь!
— Хочется верить, что этого не случится, — улыбнулся сэр Бернард. — Вы очень отважные молодые люди. Будем надеяться, что наш друг из Квинсленда будет верен своему слову и не откроет футляр, пока не вернется домой. Его будет ждать мой чек, и я очень удивлюсь, если он еще раз потревожит кого-либо из нас.
Мы с Раффлсом молчали, пока не пришли в отведенную мне комнату. У меня не было никакого желания с ним разговаривать, но он взял меня за руку и сказал:
— Не сердитесь, Банни! Я чертовски спешил и не был уверен, что вовремя достану то, что хотел. Это была бы моя лучшая работа, если бы не вы. Но так мне и надо. Что до вашего участия в нашей истории, старина, то, признаюсь честно, я от вас не ожидал. В будущем…
— Не говорите мне о будущем! — взвился я. — Мне все это ненавистно! Я выхожу из игры!
— И я тоже, — сказал Раффлс, — только сначала сколочу состояние.
КЛАРЕНС РУК
1862–1915
Перевод и вступление Марины Костионовой
О писателе по имени Кларенс Рук известно очень немного — почти ничего, кроме того, что родился он в Англии и умер после долгой болезни, на руках у своей жены Клер.
Рук был журналистом и писателем, с равной легкостью писавшим о лондонских трущобах и жизни среднего класса, о путешествиях и о знаменитостях. В частности, Рук брал интервью у Бернарда Шоу и заслужил его одобрение. На рубеже веков Рук был одним из авторов популярной юмористической колонки «Между прочим» — другим ее автором был американский писатель П.Г. Вудхауз. Более всего Кларенс Рук известен благодаря своей книге «Ночи хулигана» о похождениях веселого лондонского пройдохи и жулика Альфа. Эта книга примечательна прежде всего живыми зарисовками
Кларенс Рук за свою жизнь написал всего один детективный рассказ — короткую, изящную и остроумную историю о том, что случилось в один ясный, погожий день у ресторана «Кафе-Рояль».
Впервые рассказ «Происшествие у „Кафе-Рояль“» был опубликован в 1898 году в журнале «Хармсворт». Clarence Rook. Stir Outside the Cafe Royal. — Harmsworth's Magazine, 1898.
КЛАРЕНС РУК
ПРОИСШЕСТВИЕ У «КАФЕ-РОЯЛЬ»
Полковник Мэтьюрин считался аристократом преступного мира; по крайней мере, именно ему приписывалось дерзкое ограбление банка в Детройте, повлекшее за собой насильственную смерть управляющего. Также полиция имела основания подозревать, что некий Росситер, стоявший за махинациями на бирже ценных бумаг в Мельбурне, есть не кто иной, как Мэтьюрин под другим именем, и что организатор нашумевшего убийства в Мидлендс — это все тот же неуловимый и вездесущий человек.
Однако вот уже несколько лет Мэтьюрин удачно избегал встреч с полицией. О его отчаянной храбрости ходили слухи; было ясно, что он не дастся в руки живым. Кроме того, Мэтьюрин работал через подставных лиц, которые ничего не знали о его местопребывании и едва ли представляли себе, как он выглядит. Это почти не оставляло полиции шансов опознать его.
Строго говоря, только два человека, помимо ближайшего окружения Мэ-тьюрина в преступных кругах, смогли бы узнать его в лицо. Но один из них был уже мертв — управляющий банком в Детройте, которого Мэтьюрин собственноручно застрелил на глазах у его невесты. Другому же впоследствии удалось арестовать Мэтьюри-на и передать властям Соединенных Штатов, где ему и пришлось наконец поплатиться за годы преступной жизни. Произошло это на первый взгляд до смешного просто. Однако в истории этой, которую я собрал по кусочкам — во-первых, поболтав в таверне около Вестминстера с одним сержантом уголовной полиции, а во-вторых, выслушав рассказ молодой дамы по имени мисс Ван Снуп, — так вот, в истории этой, если всмотреться поглубже, есть нечто романтическое.
Прямо напротив «Кафе рояль» образовался небольшой затор, преградивший путь пешеходам.
В тот яркий солнечный день, около половины второго пополудни, молодая леди ехала по Риджент-стрит в хэнсомском кэбе, нанятом ею у пансиона неподалеку от станции Портленд. Она велела кучеру ехать помедленнее, сказав, что боится опрокинуться, и спокойно, с любопытством, свойственным приезжему, рассматривала лица прохожих, во всякий день и час наводняющих Риджент-стрит. Погода стояла отличная, повсюду царило оживление. Дамы делали покупки или просто глазели на витрины, светские львы нагуливали аппетит к обеду, цветочницы зазывали купить «фиалочки свежие, фиалочки душистые, пенни за букетик», а девушка в экипаже, подавшись вперед, наблюдала все это внимательно и сосредоточенно. Ее можно было бы назвать хорошенькой, если бы не плотно сжатый рот, придававший ее лицу суровое выражение. Но темные, почти черные волосы и серо-голубые глаза выделяли ее из толпы.