Не верь мне.
Шрифт:
– Прости, сейчас я не могу говорить, - нервно улыбнувшись, вцепилась в бок Данила и повернулась, чтобы пойти дальше.
– Стой, может, встретимся, Миша?
– у нее был приятный низкий голос, и имя мое которым она произнесла его, звучал как-то странно, но это словно эхом отозвалось внутри.
– Так может тебе таблетку дать?
– Глеб снова ворвался в мои мысли, рассеяв воспоминания.
– Нет, спасибо, - улыбнулась ему, вставая.
– Скоро уже должно пройти.
– Ну, смотри, а то мне не нужна полуживая напарница, - он встал следом за мной.
– Кстати, ты так и не отметила мой костюм, - говоря это, парень поправил бабочку на шее, всем своим видом демонстрируя внешний вид. Этот его жест показался мне весьма забавным, ведь вел он себя словно мальчишка, перед первым своим праздником.
– Тебе очень идет, - искренне заверила его.
– Ну вот, напросился на комплимент, -
– Тебе вот, если честно, очень идет твое платье, - указал он на мое одеяние, выданное мне предприятием. Поскольку весь наш танец будет проходить в бальном стиле, то и костюмы должны быть соответствующими. Очевидно, к запланированному событию заведующие этого предприятия отнеслись с полной серьезностью, поскольку у всех были одинаковые черные платья, отделанные дешевой тканью походящей на бархат. Но должна признать, смотрелось захватывающе. Облаченные в черные платья, под стать средневековым, девушки, выглядели эффектно, как и парни, облаченные в черные костюмы. Хотя, с парнями оказалось все гораздо проще, так как половина пришла в своих костюмах, что гораздо облегчало задачу создателям сего флеша.
– Спасибо, - дав Глебу руку, снова встала с ним в стойку, начиная вливаться в плавные ритмы танца. В этот раз попыталась сосредоточиться на движениях, но всех моих усилий едва схватило на пару минут, после чего я снова начала путать движения. Глеб, возможно, понял, что мысленно я далеко, но в этот раз промолчал, просто продолжая вести меня.
***
Щелк.
Яркой вспышкой маленький огонек озарил темную комнату бледным светом. Лишь на пару секунд, после чего снова наступила тьма, разбавляемая лишь тусклым отсветом ночных фонарей, прорезавшимся сквозь шторы.
Щелк.
Данил держал огонь до тех пор, пока колесико зажигалки не нагревалось до терпимой температуры, после чего опускал. Даже не глядя на время, он мог с уверенностью сказать, что на часах уже около двух часов ночи. Он не мог заснуть, и причиной тому была зеленоглазая рыжая девчонка.
Щелк.
В последнее время поймал себя на мысли, что слишком часто задумывался о ней. Как сейчас. Что-то было в ней такое, что тянуло его. Поначалу он и не думал водить дружбу с ней. Не задумывался даже, просто валял дурака, но потом и не заметил, что слишком часто стал проводить с ней время. Она напоминала ему его покойную сестру. Такие же беспорядочные темные волосы, собранные в пучок, пронзительный взгляд и язык как помело. Всем своим поведением она напоминала ему Лию.
Но ее преображение и вовсе ввело в ступор. Да и тот поцелуй в клубе. По правде говоря, не сразу догадался, что это она, а как понял, так и вовсе на время выпал из реальности. Не думал, что его хамоватая на язык знакомая, окажется такой вот. Привлекательной до чертиков. Теперь ему даже в голову не приходило сравнивать Лину с сестрой. Да и глупости это, признавался сам себе. Но девчонка его заинтересовала. Хотя, в последнее время он заметил, что с ней что-то не так.
Он заметил, как крепко вцепилась Миша в него, стоило ему подойти к ним сегодня на парковке. То, как дрожали ее руки, когда держала свой телефон, диктуя свой номер той брюнетке и принимая ее вызов. Слишком бледная была. Она даже попросила довезти ее до дома, ссылаясь на то, что торопиться. Все же остальное время просто сидела, молча, уставившись в окно, а на вопрос все ли в порядке, отвечала односложным "да".
Щелк.
Слишком много тайн хранит в себе эта девушка, но тем сильнее ему хочется узнать ее.
Глава двадцать седьмая
Глухой крик застрял где-то в горле, когда я открыла глаза. Сердце словно бешенное рвалось из груди, а горло словно сдавливал спазм, не давая открыто дышать. Я открыла рот, стараясь вобрать себя как можно больше воздуха, которого так нехватало. Ощущение тошноты было настолько сильным, что становилось дурно, но я не могла заставить себя встать. В этот момент казалось, что мое состояние не позволит мне сделать и пару шагов. Мелкая дрожь сотрясала все тело. Обхватив голову руками, старалась успокоить себя, лихорадочно роясь в памяти и пытаясь выявить общую картину своего испуга. Чувствовала, как с уголков глаз стекают слезы, растворяясь где-то в волосах. Постепенно, дрожь стала исчезать, и появлялось чувство реальности, но слезы так и продолжали беспрестанно идти, оставляя мокрые прохладные дорожки. Непреодолимо чувство какой-то безысходности гложило изнутри. Последующие десять минут силилась вспомнить свое сновидение, что бесследно исчезло из памяти, оставив лишь безумное желание зарыться лицом в подушку и зарыдать во весь голос. Закусив кулак, все же тихо заплакала. Я не могла понять, что случилось в моем сне, и что заставило меня так отреагировать, но чувство потери не покидало меня. Словно я потеряла самого близкого мне человека и сейчас оплакивала его, изнывая от горечи. Всхлипнув, зажмурилась. Последний раз я так же оплакивала маму. Давно ли это было? Где-то год прошел. Может, это она мне приснилась, а я попросту не могу этого вспомнить? Но ведь так давно не было кошмаров, а чувства утраты уже поостыли. Могло ли быть вчерашнее сообщение, ставшее источником моих переживаний, повлиять и на сон? Это сообщение носило в себе всего четыре слова:
"Давай встретимся завтра? Милана".
Битый час я держала в руках телефон, думая, что же ответить. Но, очевидно, девушка была не слишком терпеливой, поскольку, не дождавшись ответа, перезвонила мне. Отвечала я чисто механически, стараясь запомнить время и место встречи, что она назначила. Наш разговор длился всего лишь минуту, и все это время я как завороженная слушала ее голос. Красивый, мелодичный и мягкий. Весь последующий вечер он не выходил у меня из головы, как множество вопросов, на которые не могла дать ответа. Кто она? Откуда знает? Знаю ли ее я? К ночи чувствовала, как голова начинает болеть. Утреннее пробуждение отодвинуло на второй план мысли о неизвестной девушке, заставив меня теперь размышлять совсем о другом. Страх, который я испытала сегодня, не давал мне покоя. Силилась вспомнить, что же мне приснилось, но воспоминания подкидывали лишь какие-то смутные образы, так и не давая мне четкой картинки, что вводило в смятение. За всеми этими раздумьями я и не заметила, как собралась и поехала в универ, очнувшись уже на последней паре. Моя соседка по парте отсутствовала, на что сразу же обратила внимание, но, не придав этому большого значения, снова окунулась в свои раздумья, вяло водя кучкой по тетрадному листу. Во второй раз из задумчивости меня вывело непонятное ощущение того, что кто-то на меня смотрит. Мои ощущения подтвердились: стоило мне оглянуться, как я сразу же натолкнулась на горящий взгляд Мельникова. Он буравил меня своими глазами, в которых выражалась лютая ненависть и злоба. Да, после того случая с Даней, Антон больше не подходил ко мне, лишь иногда презрительно смотря вслед, но сейчас наша вражда словно заново возродилась в нем, а его лицо было подозрительно мрачным. Что это было, понять не могла, но все последующие пары ощущала чуть ли не жжение на затылке. Женю с Васей в универе я не видела, да и не было особого желания сегодня с ними общаться.
Услышав последний звонок, облегченно вздохнула, радуясь, что наконец-то пойду домой, поскольку всеми этими мыслями об утре и грядущей встрече порядком утомилась. Морально. Словно решила целый сборник арифметических уравнений, в коих была не сильна. Собрав сумку, уже двинула к двери, как на пути меня остановила Степанова.
– Держи, - всучила она мне в руки какую-то папку.
– Куратор попросила тебя отнести это к Раисе Анатольевне и после зайти к ней.
– Меня?
– удивилась я, и ведь было чему, поскольку, очевидно, впечатленная моим изначально внешним видом, женщина слегка побаивалась меня, стараясь не контактировать, и даже мое преображение не смогло заставить перестать куратора коситься на меня. Возможно, она ожидает, что я снова превращусь в черное нечто, что отпугивало окружающих.
– Да, и сказала поторопиться. Надеюсь, знаешь, где находится наша чертежница?
– с ехидством спросила блондинка и, не дав возможности мне ответить, быстро выскользнула за дверь, оставив меня в кабинете одну, прижимающую папку к груди. Какое-то подозрение шевельнулось на затворках моего сознания, но так как голова и так была забита своими проблемами, а домой очень хотелось, решила не обращать на то должного внимания. Раиса Анатольевна вела инженерную графику, и найти ее можно было часто на кафедре машиностроения, что находилась в подвальном помещении. Ступая по лестнице, снова ощутила приступ тревоги. На кафедре было тихо и очень тускло, поскольку свет исходил только от одного окна и энергосберегающих ламп, которые загорались при моих движениях, освещая коридор. Добравшись до нужного кабинета, потянула за ручку, но дверь была закрыта. Что-то снова кольнуло в душе, отдавая смутным и непонятным ощущением беспокойства. Что-то, что не давало покоя. Возможно, утрешнее событие все-таки как-то повлияло на меня, и теперь это оказывало влияние на мое внутреннее состояние. Подергав ручки дверей стоявших рядом кабинетов, решила пойти на свою кафедру и выяснить, что надо моему куратору, объяснив, что нужного преподавателя я не нашла. В конце коридора неожиданно появился парень, обличенный в темную толстовку и такие же темные штаны. Он лениво оглядывался, стоя на месте у лестницы. Что меня в нем привлекло так это то, что на его голову был накинут капюшон, что скрывал лицо. По мере приближения к лестнице, чувство тревоги нарастало, а в голове вихрем крутились какие-то фразы, сказанные когда-то моими одногруппниками, обрывки разговоров, что слышала, но не обращала внимания. И теперь я старательно вспоминала все услышанное:
"... Круто, Раиска заболела и теперь можно пораньше свалить..."
"... Ты слышала, графики не будет, и завтра тоже отменяют..."
"... Представляешь, весь вечер чертила, а она на больничный..."
Смысл этих фраз стал доходить до меня, и, переварив всю суть, резко затормозила, осветленная, словно яркой вспышкой, догадкой. Папка, что была в моих руках. Открыла ее. Куча листов, с распечатанными на них рефератами. Но все они относились совершенно к другому предмету. Почувствовав краем глаза какое-то движение, посмотрела вперед, увидев, что парень в капюшоне двинулся в мою сторону. От этого слегка засосало под ложечкой. Сжав папку, пошла к лестнице. Специально пристроившись к противоположной стене от паренька, прибавила шагу. Поравнявшись с ним, ускорилась, чуть ли не бегом проносясь, но скорость типа в черном одеянии была быстрее и в следующую секунду широкая ладонь накрыла нижнюю половину моего лица, а я оказалась прижатой к мужской груди. Папка листами посыпалась на пол, а я принялась отчаянно отбиваться. Безысходность накрывала с головой, так же с пониманием того, что влипла. Секунда и я оказалась в кромешной тьме пустой аудитории. Смирившись, что силы не на моей стороне, брыкаться перестала, стараясь чаще моргать, чтобы привыкнуть к темноте.