(Не) верю тебе!
Шрифт:
– Я не страдаю, - слишком быстро отвечаю.
– Как же, не страдает она, это можешь вон Еве лапшу на уши вешать, но не мне, - скрещивает руки на груди.
Молчу, мне нечем возразить, и так понятно, этому человеку врать бесполезно.
– Ульян, - как-то не добро начинает мужчина, - скажи мне, чего ты хочешь?
– Счастья женского, настоящего, которого у меня ещё не было, - отвечаю честно.
– Так в чём проблема Уля?! Твоё «счастье» рядом ходит, под окнами вашими ночует! Протягивай руку и бери его! – разворачивается в пол-оборота,
- Не рвите моё сердце, Никанор Назарович, - произношу с мольбой, - ему и так не легко, - опускаю голову вниз, смотрю на сжатые кулачки, - он…
– Идиот он! Знаю! Об этом все знают! Но он оказался прав Уля, к сожалению, прав, - понуро заканчивает мужчина.
– Вы его защищаете? – не верю своим ушам, - Никанор Назарович! В чём он оказался прав? Он хотел отобрать ребёнка у родной матери! Разлучить их! Лишить женщину дитя! – практически кричу.
Меня потряхивает от одной только мысли, что у меня заберут Еву.
– Да Уля, я его защищаю, - честно отвечает мужчина, - и скажу больше, я был бы рад, если бы у Милены забрали ребёнка…
– Что?! – вскрикиваю на весь парк, привлекая внимание не только Евы и Нины Альбертовны, но и посторонних людей.
– Не кричи, - беззлобно шикает мужчина, - ты просто не знаешь всего. Милена избавилась от ребёнка, Клим был прав, малыш не нужен был ей, - зло поджимает губы.
Воздух застревает где-то на полпути к легким, образуя болезненный ком. Вот так легко взяла и избавилась!
– Боже, - пищу, прячу лицо в ладонях.
– А ведь это мог быть ребёнок Клима, брат или сестра Евы, - продолжает мужчина, - она сделала операцию через два дня после оглашения результата теста ДНК. Она сама не знает, чей это был ребёнок.
С трудом сдерживаю рвущийся наружу крик, но вот слёзы удержать не могу. Они льются крупными каплями.
– Иногда Ульян, то, что кажется ужасным, становится спасением, - обнимает меня за плечи, притягивает к своей груди, - Нина тоже ужаснулась, когда услышала от Клима, что он готов отобрать у Милены ребёнка. А потом плакала, вот так же, как и ты сейчас, и у сына прощение просила, что о нём плохое думала, - вздыхает мужчина.
Боже! Ну почему я такая дура? Почему? Я могла получить своё заветное счастье три месяца назад, не посчитай я Клима монстром!
Три месяца назад, я выгнала Клима из квартиры и запретила приближаться ко мне и Еве, даже если тест окажется отрицательным. Выгнала, посчитав монстром, который собирается отнять ребёнка у родной матери. Я после его слов, поставила себя на место Милены, и чуть сума не сошла от бури боли, что скрутило меня изнутри.
Если бы я знала, что так будет, не за чтобы не прогнала любимого мужчину. Монстром оказался ни Клим, монстром оказалась Милена.
Между нами, вновь встала чужая ложь.
– Мам, - голос Евы совсем рядом, - оти!
Отстраняюсь от Никанора Назаровича, наспех вытираю слёзы с лица, вокруг глаз не решаюсь, могу размазать тушь по всему лицу.
– Как красиво, - голос сиплый.
Смотрю на сплетённый из одуванчиков венок на голове моей крохи.
– Баба делала, - гордо заявляет малышка.
– Вы молодцы, - улыбаюсь малышки, принимая из рук женщины носовой платок.
– Уличка, - зовёт меня мать Клима, - разреши нам взять Евочку к себе, на один вечерок, завтра утром мы привезём её, обещаю, - с надеждой в глазах просит женщина.
УЛЬЯНА
Я разрешила забрать Еву. Новость о поступке Милены обескуражила. Домой возвращалась с тяжёлыми мыслями. Зайдя в квартиру, и сбросив с ног балетки, прошла в комнату, и обессилено опустилась на застеленную кровать.
Клим был прав. А я записала его в монстры, выгнала из квартиры, запретила приближаться, не отвечала на звонки, уволилась с работы, только бы не видеть его.
Я не знала результатов проведённого ДНК, так как запретила об этом говорить всем тем, кто мог об этом знать, под угрозой, что наше общение и дружба прекратятся в туже секунду. Так же я не знала вмести Клим с Миленой или нет. Я полностью огородила себя и Еву от разговоров от этого мужчины. Не поддавался моим угрозам только Никанор Назарович.
Отчим Клима действовал хитро, каждый наш разговор сводил к своему пасынку. И ровно до сегодняшнего дня мне удавалось уйти от разговора. Но видимо нервы мужчины сдали, и вот теперь я знаю всё.
– Ты дура Ульяна! – произношу в пустоту комнаты, и заваливаюсь набок.
Усталость накатывает волнами, и она не физическая, скорее эмоциональная, которую сном не убрать, но мой организм считает иначе. Медленно, но, верно, меня утягивает в сон, серый и пустой.
А вот моё пробуждение куда более яркое.
Открываю глаза от звука трели в дверь, но вместо того, чтобы подняться с постели, я первые секунды всматриваюсь в темноту комнаты. Глухая тишина вокруг, склоняет к мысли, что трель мне приснилась, а значит можно не вставать. Но неожиданное, громкое чириканье птичек заставляет дрогнуть всем телом.
Ева!
Первое, что приходит в голову, это мысль о дочке. Расплакалась? Не смогла без меня? Попросилась домой?
Пронеслось хороводом.
Подорвавшись с постели, бегу в прихожую, по пути включаю свет. Подбежав к двери, быстро поворачиваю внутренний замок, распахиваю её дверь, даже не посмотрев в глазок. Я была уверена, что по ту сторону находиться Ева. Но я ошиблась.
Увидев, кто именно позвонил в мою дверь поздним вечером, замираю. Гость неожиданный, но очень…
– Привет, - произносит первым мужчина, в то время пока я жадно осматриваю его фигуру.
Похудел.
Первое, что бросается в глаза.
– Я могу войти? – вновь звучит его голос, пока мой отказывается появляться.
Смотрит внимательно, ждёт.
– Да, конечно, - не сразу отвечаю ему.
Я делаю шаг назад. В голове мелькает мысль, что это сон, и я не могу проснуться. Но следом становится не важно. Ведь он здесь. Во плоти. Так близко. На расстоянии вытянутой руки.