Не время для героев. Том 4
Шрифт:
Нет смысла жертвовать оставшимися колдунами, гибнущими в бесплодных атаках. Нет смысла ждать, пока многоножка уничтожит остатки имперских войск — их и так осталось около тысячи. Нет смысла ждать, пока тварь убьёт Нормана — всё-таки он мой брат, и каким бы говнюком ни был, я не желаю ему смерти.
И именно поэтому я делаю то единственное, что может помочь — снова обращаюсь к перчатке...
Также, как в первый раз, тогда, в Урочище. Позже, когда я летал в степи с Сейраном, я больше не сталкивался с подобными тварями, а просто «исцелял» Урочища, загаженные древней магией,
Однако сейчас, кажется, выбора нет...
Частица Арканума реагирует на мой приказ мгновенно. Рука сама вытягивается в сторону твари и из кристаллической перчатки бьёт мощный луч бирюзового света. Он без труда проламывает бурлящий магический щит твари, раскурочивает её панцирь и раздирает мясо, отрывает десятки ног.
«Да-а-а... Да-а-а, повелитель! Ты чувствуешь мощь? Чувствуешь нас?! Помогите! Помогите! Отряды — приготовиться! Делейн, нет, я тебя умоляю, нет! Что с тобой стало! Творец не приемлет подобного! Тогда я сам буду решать за него!»
Из шёпота, поглотившего, утянувшего в мир смазанных и неясных образов, меня выдёргивает дикий, пронзительный визг, разнёсшийся над равниной. Моргнув, я вижу, как из туловища многоножки хлещет бирюзовая, дымящаяся кровь, заливая всё вокруг. Она сама резко меняет траекторию, сворачивается, распрямляется — и пружинистым движением бросается на меня, пытаясь поймать в полёте!
Перчатка снова дёргается — и снова выпускает луч невероятно мощной энергии. Она бьёт между жвал твари, и с гулким звуком голова монстра лопается. Я едва успеваю поменять траекторию полёта, уклоняюсь. Обдавая всё вокруг гнилостным смрадом, гигантское тело падает на землю...
Заложив вираж, я вижу на земле неподалёку Нормана и направляю кейласа к нему.
Брат ошеломлён. Его маги на взводе, а сам он, не отрываясь, смотрит на труп огромной твари, прижимая к себе обожжённую руку.
— Ты... — бормочет он. — Ты...
— Спасибо скажешь позже, — хрипло отвечаю я.
Во рту пересохло, голова трещит, а рука под перчаткой просто горит огнём! Ялайская гниль, я снова поддался частице Арканума! И отголоски шёпота, живущего внутри неё, до сих пор обрывками висят в голове, скребутся там, словно мыши под половицами, вызывая странное и непонятное желание сделать... Что-то.
Вот только — что?..
И в этот миг, словно мало проблем, до меня доносится призыв от Беренгара:
«Возвращайся в замок. Срочно! У нас большие проблемы!»
— Хэл, нам нужно... — начинает было Норман, но я перебиваю его.
— Не нужно. Я сказал всё, что хотел сказать. Передай мои слова Айтору и отцу, или ещё кому посчитаешь необходимым. Я никого не натравливал на вас. Эти твари появляются во всех землях, и это происходит потому что Империя добывает и использует слишком много Эфирного камня. Ещё я знаю, что Айтор готовит магические полки, которые жрут этот кристалл. Мне это не нравится. И если Император снова вздумает нарушить договор и прийти на мои земли — я не посмотрю, кто придёт с ним или от него, и не буду таким добрым. И да — бежавших от вас колдунов я не верну.
Развернувшись, я
— Владыка?
— Соберите войска и сопроводите господина Слэйта до Лавенгейского вала. Проследите, чтобы никто из его воинов не задержался на наших землях. Но они должны прибыть в Империю целыми, ясно?
— Так точно, владыка.
— Ещё оставишь здесь колдунов и тысячу человек войска для охраны. Пусть обследуют тварь, только осторожно. Я вернусь к ним сегодня, позже.
— Сделаем, повелитель.
— Мы бы тоже хотел исследовать... — начинает было Норман, но я снова останавливаю его взмахом руки.
— Я поделюсь результатами вскрытия с Империей. Если сочту нужным. А теперь прошу простить — меня вызывают в замок. Рад, что с тобой всё в порядке, Норм.
Не давая ему возможности ответить, я активирую «маяк», открываю прямо за собой переход в замок и шагаю в него.
... и выхожу в зале картографии.
— Беренгар!
Проекция Сейнорай тут-же оказывается рядом. Вид у моего учителя какой-то пришибленный — старик нервно покусывает губы и теребит бороду.
— Что случилось?
— Дело плохо, Хэл, — хмуро замечает он. — Очень плохо. И это моя вина... Не уследил... Но, проклятье, что я мог сделать?! Я же бесплотный! На меня можно повлиять магией, а сам я колдовать не умею! Только показывать, как это делается, учить, но...
— Стой-стой-стой! — я поднимаю руку, останавливая его. Проклятье, что же такого произошло, что Беренгар так частит?! В душе пробегает неприятный холодок, который сковывает нутро... — Не части, и давай по порядку! Зачем ты меня вызвал?
— Идём, — обречённо заявляет старик. — Будет лучше, если ты сам увидишь...
— Беренгар! — рявкаю я.
— Просто... Поверь, юный Сейнорай. Откровенно говоря, я не знаю, как сообщить тебе об этом...
Внутри медленно поднимается гнев, но я всё же следую за Беренгаром. Знаю — если он упёрся рогом, спорить бесполезно. Проще пойти за ним и увидеть, что стряслось.
Ялайская гниль, ненавижу, когда он так делает!
Мы выходим в главный коридор третьего этажа, молча добираемся до лестниц и спускаемся на два пролёта. Затем проходим через холл, оранжерею и, оказавшись в южной части замка, снова спускаемся — на выход к подземельям.
Приближаясь к ним, я ощущаю внутри нарастающее напряжение и тревогу. Что же произошло?! Где, хрраш всех задери, дежурящие здесь колдуны?!
Добравшись до освещённого магическими светильниками коридора, из которого можно спуститься на нижние ярусы замка, мы выходим из-за поворота — и я замираю, как вкопанный.
— Мы ничего не трогали... Почти. — заверяет Беренгар. — Я хотел, чтобы ты сам всё увидел...
У большой каменной двери, ведущей к мастерским Ирандера, валяются несколько трупов. Три… Нет, пять малефиков, и чуть дальше — шестёрка дайнхаммелов. Всё вокруг залито кровью, дверь разбита словно бы мощным тараном. А перед ней, в осколках, заляпанная грязью и кровью, сидит Изабель, окружённая четырьмя колдунами. На её руках — талмеритовые оковы, волосы растрёпаны, на скуле наливается багровым синяк.