Не время для героев
Шрифт:
Несмотря на попытку себя успокоить, в душе продолжает ворочаться недовольство. Тряхнув головой, иду в сторону главного отделения библиотеки, стараясь не думать о случившемся, но что-то не даёт мне покоя. И лишь подойдя к дверям либрариума, я понимаю, что в груди появляется слабое давящее ощущение…
Ялайская гниль! Только не это, только не сейчас!
Меня прошибает холодный пот, и мысли заполняет паника. Я начинаю глубоко дышать, не обращая внимания на прошедших мимо старшекурсников. На моё счастье, почти все студенты сейчас
После десятого вдоха я слегка успокаиваюсь. Знал ведь, что это снова произойдёт — так что нечего паниковать, этим делу не поможешь! Нужно действовать, и чем быстрее — тем лучше.
В прошлый раз от зародившейся боли до выплеска прошло чуть больше трёх колоколов. А может и больше — на охоте я уже проснулся с этим странным ощущением в груди, так что появилось оно, возможно, ещё во сне. Даже если и нет — время у меня есть!
Я рывком открываю дверь и заскакиваю в библиотеку. Книга! Мне срочно нужна книга, о которой говорил профессор Атрай! Быть может, там найдётся что-то полезное…
Низенький библиотекарь и залысинами и торчащими над ушами седыми волосами, напоминающий филина, будто нарочно делает всё очень медленно.
Сначала внимательно изучает моё разрешение на пользование библиотекой, затем документы, затем что-то долго ищет в своих записях, потом и вовсе исчезает среди огромных стеллажей, возвышающихся на высоту двухэтажного дома и теряющихся в глубине огромного зала. Возвращается, снова сверяется с записями и лишь после этого выдает мне книгу.
Слова о том, что вернуть её можно через два дня, догоняют меня уже в спину…
Из академии я вылетаю, как пробка из бутылки с игристым вином. Так как сейчас я не боялся, даже когда напялил любимый камзол отца и порвал его!
К тому, что выплеск может повториться, я подготовился ещё в первые дни своего пребывания в городе. Отыскал пару тихих мест, в которых никогда никого не бывает — одно неподалёку от постоялого двора, второе — в заброшенной канализации сразу за Внутренней стеной.
Так что я несусь к ближайшим воротам и снова демонстрирую солдатам брошь студента. Затем бегу по прилегающей к Стене улице, несколько раз сворачиваю, оказываюсь в узком проулке, от которого до набережной всего пол-квартала…
— Эй, сапля, а ну стыть!
Голос явно окликает меня, но я не собираюсь останавливаться — и едва успеваю затормозить, чуть не врезавшись в здоровенное тело, перегородившее узкое пространство между двумя домами.
— С дороги! — рычу я, пытаясь протиснуться, но вижу мелькнувший кулак и машинально уворачиваюсь от него.
Поняв, что напоролся на грабителей, отскакиваю назад, выдёргивю из ножен на поясе длинный кинжал и разворачиваюсь. За мной двое — худощавый старик в широкополой, заплатанной шляпе, со ржавым тесаком в руке. И молодой парень плотного телосложения с круглым, добродушным лицом. Он помахивает дубинкой.
— Сымай кошель, паря. И сапги заадно, — щерится гнилой улыбкой старикан.
— Отвалите по хорошему, — стараясь говорить холодным, спокойным тоном, я показываю брошь студента академии. — Иначе…
Что будет “иначе”, не договариваю. Нутро, до этого момента лишь слегка ноющее, неожиданно скручивает с такой силой, что я вскрикиваю, роняю кинжал и падаю на колени. Пальцы скребут пыль, ноги сводит судорога, а воздух будто куда-то пропадает. Над головой разносится свист, я слышу удивлённый вскрик, но отмечаю это лишь краем сознания.
Большая часть сил и мыслей направлена на то, что удержать рвущуюся изнутри и так резко проявившуюся боль, но я проигрываю этот бой, даже не успев его начать. Один удар сердца — и вокруг меня закручиваются клубы чёрного дыма, чтобы через мгновение рвануть во все стороны и заполонить проулок…
Глава 9 — Новый план
— А-а-а! Святые предки!
— Хррашев хрен, эт как?!
Крики. Топот ног. Хлюпающий звук.
Перед глазами пляшут искры, по телу пробегает волна дрожи, кожу покрывают мурашки. Боль в груди, как было и в прошлый раз, исчезает. Я трясу головой, пытаясь прийти в себя, поднимаю взгляд.
Проулок, в котором оборванцы решили на меня напасть, изменился. Стены покрылись толстым слоем чего-то напоминающего пепел, наваленный по углам мусор превратился в вонючие кучи неизвестной субстанции, на поверхности которой лопаются пузыри. В горле першит от запаха гнили.
Двух грабителей и след простыл — здоровяк и старик, очевидно, дёрнули отсюда, как только произошёл выплеск. А вот их дружок-детина с лицом добродушного ребёнка, задержался. Меня пронзает вспышка страха, как только я вижу, что с ним происходит.
Здоровенное склизское щупальце обвилось вокруг лодыжки парня и тащит его к чему-то, что отдалённо напоминает растение. Ялайская гниль! Это что, тот чахлый кустик, который выживал в тени двух зданий?!
Теперь он больше походит на отравленного тьмой восьминогого гада, которых рыбаки у побережья Рунного моря иногда достают из сетей. Вместо веток — щупальца, вместо листьев — какие-то гнойные капли, из земли торчит большой кожаный мешок, а над ним, посреди всего этого ужаса, раскрыта здоровенная пасть, по кругу усеянная мелкими, острыми зубами.
И прямо сейчас эта пасть не прочь отведать сочного, вопящего грабителя, цепляющегося сломанными ногтями за пыльную землю и орущего во всю глотку.
Я действую инстинктивно и бросаюсь вперёд. Кем бы ни был этот человек — он не заслуживает такой смерти! Поскользнувшись на чём-то чёрном, я за пару ударов сердца оказываюсь рядом с парнем и хватаю его за запястья.
— Держись!
— Памаги-и-и-и! Памаги-и-и-и мне-е-е-е! — истошно вопит он, выпучив глаза и хватаясь за меня, как утопающий хватался бы за протянутую палку.