Не время Людей
Шрифт:
Олег отпрянул назад, к кровати. Если у врага прибор ночного видения, то он сразу засечет Олега в темноте. Спускаться вниз — опасно. Наверняка снизу в дом будет врываться другая штурмовая группа, скорее всего, более многочисленная. На первый этаж можно ворваться одновременно и через дверь, и через окна, причем сразу нескольким бойцам. Хорошая штурмовая группа спецназа так и поступит. А сюда, в мансарду, пока можно войти только по лестнице. Вот и идет только один боец. Так, а что там последнее услышалось во сне: «Я поднимаюсь, ждите, начало только по моей команде!». Значит, это идет командир, самый опытный боец группы взял на себя самое трудное. Этим нужно воспользоваться, атаковать и вырубить первым именно его.
Спрятаться,
— Внимание, это Кранк, на счет один бросаем светошумовые гранаты! — ожила рация на стуле рядом с кроватью. Гранаты — это плохо. Пуля еще неизвестно попадет или нет, а гранаты работают тупо, эффективно, и по площадям. Это Олег знал хорошо.
— Три! Два! — высунув руку из-под кровати, Олег ухватил подушку, перевернулся лицом в пол, накрыл сверху ею голову, и, со всей силы придавив, закрыл глаза. Счета «один» он уже не слышал, но, даже сквозь подушку и сомкнутые веки, уловил отблеск вспышки и услышал вой. Вспышка действительно была сильной, а вот звук оказался вполне терпимым. Видимо, граната была рассчитана на существ с немного другим диапазоном слышимых частот.
Олег убрал подушку, почти весь обзор в глазах закрывали темные пятна, но он сумел разглядеть ноги бойца приблизившегося к кровати.
— На кровати никого! — сказала рация на стуле.
— Ой, у него рация! Радиомолчание! — сказала рация на стуле, к которой наклонился боец. В этот момент Олег изловчился, прицелился еще не восстановившими способности глазами, и нанес обеими ногами удар по голени противника. Если бы он видел хорошо, то смог бы ударить точнее, сильнее, и всего одной ногой. Но сейчас он не мог полностью полагаться на зрение и наносил удар так, чтобы попасть наверняка. Расчет оказался верным — при общей сходности строения голень и для ценирца являлась одной из самых мощных болевых точек. Враг взвыл, упав на колено. А Олег, вместе с кроватью, подскочил, обрушив ее на тело спецназовца, наваливаясь сверху. Он не знал, но Кранк, инстинктивно выставив вперед руку с пистолетом, пытался произвести выстрел сквозь кровать. Но не успел, а по несчастной случайности кровать, в которую уперся ствол, усиленная телом землянина, сломала ему руку в кисти. Пистолет выпал, оказавшись рядом с Олегом, который, не задумываясь, воспользовался этим подарком, выстрелив в шею, как наиболее незащищенную ни костюмом, ни шлемом, жизненно важную часть организма. Этим выстрелом он, кроме того, лишил спецназовца возможности сказать друзьям хоть что-то напоследок.
Из черного квадратного провала в полу, откуда ступени вели на первый этаж, периодически вырывался яркий секундный свет, как будто работала фотовспышка хорошего фотоаппарата, и вырывался вой. Там все еще взрывались гранаты. Чтобы иметь от них какую-нибудь защиту, Олег нацепил шлем спецназовца. По хорошему, нужно было надеть и костюм — он носил на себе все признаки бронежилета, и мог ввести в заблуждение товарищей неудачливого спецназовца. Но на это не было времени, надо спасаться. Олег выглянул наружу — на углу дома стоял полицейский в бронежилете, выставив пистолет. Судя по всему, он контролировал окна первого этажа. Вверх сейчас он не смотрел, и Олег выстрелил ему в голову.
— Полицейский Сайз убит, — звонко отрапортовал металлизированный голос, — занимаю позицию, перекрывающую его сектор обстрела.
И тут же в стену мансарды ударила пуля какого-то крупного калибра, оставив в ней отверстие диаметром не менее двух сантиметров. За ней последовали еще пять, от каждой пули стенки и крыша мансарды мелко вибрировали. Пока что дыры образовались в противоположной от окна мансарды, глухой стене. Затем дыра появилась в боковой, покатой стене. Затем еще одна, и почти сразу еще, через равные промежутки примерно по пятьдесят сантиметров. Олег бросился к задней, глухой, уже простреленной стене, аккуратно, сняв шлем, прильнул к одному из отверстий. Стрелка он не увидел, зато увидел другого полицейского, так же стоящего на углу дома.
Пуля проделала дыру уже в стене с окном, дыры получались аккуратными, на одинаковом расстоянии, через равные промежутки времени. Вспомнив металлизированный голос в рации Олег понял, что стреляет полицейский робот. И сейчас, находясь возле окна, он надежно перекрывал ему путь отступления. А снизу уже перестали вспыхивать и визжать гранаты. Скоро спецназ, по ступенькам, доберется и до него. Олег прицелился через дыру в глухой стене в полицейского на углу. Выстрел, силуэт полицейского дернулся и пропал из виду. Он даже не видел, попал или нет, но наушник шлема отозвался бодрым металлическим голосом.
— Полицейский Кинч ранен! — значит попал. Интересно, почему робот не отреагировал на убийство спецназовца в мансарде? Олег не знал, что этот полицейский робот являлся штатным усилением двойки патрульных Сайз-Кинч, и поэтому на него были зациклены датчики состояния организма только напарников. Однако его посетила другая мысль. Он поискал полицейского, прицелился еще раз — промахнулся, затем еще… и еще.
— Полицейский Кинч ранен!
— Полицейский Кинч ранен! — дважды, друг за другом, отозвалось в наушнике, — повреждения, опасные для жизни! Приступаю к эвакуации!
Через свое отверстие в стене Олег рассмотрел, как робот добрался до полицейского, подхватил его манипуляторами, и, прикрывая корпусом, понес к дороге, где, очевидно, располагались автомобили. Как только металлическое тело на четырех ногах скрылось за поворотом, Олег бросился к окну, опершись одной рукой о подоконник, перенес тело на лестницу, и начал спуск. И в этот момент по ступенькам лестницы с первого этажа на мансарду поднялся специальный офицер Други. В первый момент, пострадавшее в результате всех произведенных им же вспышек гранат, зрение офицера не позволило ему различить ничего, кроме силуэта шлема Кранка, на фоне окна. Напарник спускался вниз.
— Кранк, где землянин? — успел выкрикнуть Други, и еще он заметил руку с пистолетом, мелькнувшую над подоконником. Сильнейший удар в грудь отбросил его назад, к глухой стене мансарды. Сначала Други почувствовал, как что-то инородное, раскаленное, металлическое — как сверло дрели, впивается в тело, и только затем услышал слабый хлопок выстрела сквозь глушитель. Над подоконником появилось голое тело землянина в шлеме Кранка, а тело напарника, теперь он видел это четко, лежало несколько в стороне, на полу. Кожа лица, цвета горного снега, выделялась в темноте, тонкий алый ручеек вытекал откуда-то из района шеи и впадал в большое темно-алое озеро, медленно расплывающееся, поглощая пыль на полу. Други медленно, напрягая все силы, вытянул вперед правую руку, внезапно ставшую такой тяжелой, пистолет в ней весил как отцовская гиря, которую он как-то в детстве решил поднять, чтобы похвастаться матери, насколько сильным стал, съев вкусную и питательную самбовую кашу. Землянин приближался очень медленно, Други видел, что тот бежит к нему, на пределе возможностей, но тем, кто слушался маму, и съел до конца свою порцию самбовой каши, доступны сверхвозможности. Именно поэтому ценирец предугадывал каждое движение землянина. Мощный удар в грудь — пуля, принятая на себя бронежилетом — немного помешал ему прицелиться, отклонив руку в сторону. И землянин успел еще немного приблизиться. Но поразительно, какой же он медленный! Други снова легко поймал контуры его тела на мушку и нажал курок.