Не время. Часть вторая
Шрифт:
– Я просто хотел вздремнуть. Говорят, на жёстком спать полезно.
– Кто этот Алексей Соколов? – Мужчина не намерен покидать квартиру сына без нужной ему информации. Данные о нём ему уже собрали, но Виталий Юрьевич хочет знать, что именно связывает его сына с тем парнем, что написал на него заявление.
– Лох один. – Отмахивается, как от назойливой мухи.
– Лох тот, кто оказался в обезьяннике, сынок. – Старший Горький ничуть не уступает сыну в способности уколоть словом. – Так что, задумайся на досуге. Что вы с ним не поделили?
– Территорию, блять. – Брюнет тихо смеётся и выходит из кухни. – Он мне мешает.
– Мешает? – Доносится в спину. –
– Могу я промолчать, пап? – Парень слегка оборачивается и наблюдает за покрасневшим лицом родителя.
– Это баба? – Будто выплёвывает.
– Что? – Брюнет поворачивается к отцу всем корпусом. Как серпом по яйцам. С чего он взял? Вздумал ему в душу лезть? Нихуя, папочка. Спасибо, но я пас.
– Вы не можете поделить девушку? – Уже более культурно выражаясь. – Я более, чем уверен. Где твоя гордость, сын?!
– Папа… Я не просил тебя лезть в это дело. Понимаешь? У меня нет желания делиться с тобой подробностями своей личной жизни. Так что, - Оглядывает родителя пренебрежительным взглядом. – Оставь свои догадки при себе. Окей?
Виталий Юрьевич внимательно смотрит на сына. Он изменился. Уж отец-то замечает мелочи. И эти изменения в нём начались ещё до отъезда в Австрию. Мелочь за мелочью. Но парень и в самом деле стал другим. Всё ещё пытается казаться пренебрежительно безразличным. И, возможно, другие так и видят. Но отец видел другое. Делает пару шагов вперёд, в резком порыве обнять сына. Несмотря на всё то, что между ними было, несмотря на то, что сын отчаянно пытается оттолкнуть его. Мужчина знает, что лишь только он виноват в том, что его сын вырос, в какой-то степени, бездушным. И Антон совершенно прав, когда каждый раз тычет папашу лицом в то, в то они с ним безумно похожи.
Видит озадаченное лицо сына, когда поднимает руки для объятий и застывает, боясь, что чадо его оттолкнёт.
Неожиданная трель дверного звонка заставляет обоих вздрогнуть.
– Ждёшь кого-то? – Нарушает недолгую тишину Виталий.
– Нет. – Бросает на ходу парень, и оставляет отца в гостиной, направляясь к двери.
Мужчина смотрит на удаляющуюся спину сына и глубоко вздыхает. Закатывает рукава тёмной рубашки до локтей и присаживается на мягкий диван.
– Что ты творишь, Антон?! – Доносится до его ушей женский голос из прихожей. – Какое право ты имеешь так поступать, А?! Ты не человек! Слышишь меня?! Не человек! Ты монстр! – Возня и непонятные звуки заставляют мужчину вновь подняться и последовать на шум. Слышен хлопок двери. – Пусти меня! Слышишь?! Пусти! Я ненавижу тот день, когда впервые встретила тебя! Ты… что ты… - Снова шум и что-то гремит. – Не трогай меня! Я не позволю тебе снова трогать меня! – Горький старший выходит в прихожую, наблюдая, как его сын пытается успокоить и скрутить взбешённую девушку, что готова выцарапать ему глаза. – Я тоже заявлю на тебя! Понял?! Расскажу, как ты меня насиловал! Пусти! – Отворачивается от его ладони, которой парень хочет закрыть её рот и замирает, видя, как взрослый мужчина стал невольным свидетелем её порыва и несдержанности. – Господи… - Срывается с её губ.
Брюнет прослеживает её изумлённо-перепуганный взгляд и тихо шепчет мат, прикрывая глаза.
Как же вовремя,Варя...
Дерьмо...
Глава 11
Flashback
– Дрянь! Ты такая дрянь! – Мужчина крепко сжал шею хрупкой, красивой женщины, что испуганным зверьком смотрела в его озверевшие глаза! – Думала, я слепой?! Ничего не замечаю?!
Она в панике сжала его запястья, впустую открывая и закрывая свой рот с ярко накрашенными
– Позволяла ему смотреть на себя?! Разрешала раздевать одним взглядом?! Улыбалась?! – Швырнул на широкую кровать, придавливая к матрацу и садясь сверху, сковывая каждое её движение. – Сука! Шлюха! – Ещё одна пощёчина отшвыривает голову, раскидывая по подушке её русые пряди. – Ты трахалась с ним? А?! Он имел тебя?!
Не давая ответить и хоть как-то оправдаться, свободной рукой задирает её длинное вечернее платье, пробираясь жёсткими пальцами под подол.
– Виталик! – Снова пытаясь перехватить крепкие руки. – Прошу тебя! Ты не прав! Слышишь?! – Срываясь на крик и уже не сдерживая слёзы боли и обиды. – Всё не так! Слышишь меня?! Не нужно! Не надо! Я умоляю тебя! – Царапая его и ломая свои длинные ухоженные ногти. – Антон услышит. Опомнись, Виталик! Ты разбудишь сына! Виталик!!
– Заткнись! – Закрывает ей ладонью рот, вжимая голову женщины в подушку. – Заткнись, шлюха! – Отдвигая полоску кружевных трусиков и врываясь пальцами с сухое лоно. Вырывая крик, приглушённых его же рукой. – Так?! Так, я тебя спрашиваю?! Нравится?! – Вытаскивая и снова вводя их обратно. – Так он тебя имел?! Или нежнее? Или, быть может, жёстче?! – Снова врываясь грубо и неаккуратно, наблюдая за тем, как крупные капли слёз стекают по её прекрасному лицу и ползут по нежной коже к вискам, теряясь в волосах.
Слышит её очередной всхлип и рывком сгребает в охапку. Переворачивает на живот и снова вжимает её голову в подушку.
– Только посмей пикнуть. Я тебе устрою сладкую жизнь, милая. Я проучу тебя так, что ты забудешь о том, что можешь поднимать свой взгляд на чужих мужиков. – Наваливаясь сверху и поднимая её голову за волосы. Впиваясь второй рукой в нежное бедро. – Я буду трахать тебя жёстко, дорогая. Жёстко и грубо… так что, приготовься к марафону. И не дай бог, наш сын проснётся. Не дай бог… - Подкладывает подушку под её живот и задирает длинное платье выше талии.
Женщина слышит, как звякает пряжка ремня на мужских брюках и зажмуривается. Не видеть этого безумия, которое отражением мелькает в зеркале перед её глазами. Не слышать, абстрагироваться. Представить, что этот кошмар происходит не здесь и не с ней. Не её муж, не её семья, не её дом, не её жизнь. Не она.
Сдерживает гортанный крик, когда чувствует, как неосторожно он ворвался в неё. До упора, до скрежета зубов. Господи. Лишь бы Антон не услышал. Лишь бы не проснулся. Он не должен это слышать. Не должен видеть. Не должен вырасти таким же зверем, как и его отец. Надежда. Она не позволит. Она наверняка сейчас с мальчиком. Охраняет его сон и закрывает его ушки своими тёплыми ладонями, не позволяя ему услышать этот кошмар.
Жестокие толчки и грубые вбивания режут без ножа, и женщина тихо скулит, тем самым ещё больше раздражая мужчину.
– Это только начало, дорогая. Всё только начинается. – Поднимая её бёдра ещё выше и ударяясь своими. – Ты запомнишь эту ночь надолго.
В тёмной комнате рядом с собой мальчик чувствовал запах своей няни. Такой родной запах. Аромат выпечки, - сладкой, приятной, с пряными нотками корицы. Горячие суховатые ладони гладили его жестковатые тёмные волосы и тихо напевали незамысловатую песенку, отвлекая тем самым от криков в доме.