Шрифт:
Автор предупреждает: данное произведение – вымысел от первого слова до последнего. А всякое сходство с реальными событиями и людьми случайность.
1. Возможно, причина и была…
У сына шок! А папа, откинув полы летнего пиджака и заложив руки в карманы брюк, посмеивался да прохаживался вдоль роскошного спортивного кабриолета – подарка на день рождения. Он был не менее счастлив, чем семнадцатилетний сын, который открывал и закрывал рот, взмахивал руками, словно у него рассеянный склероз
– Нравится? – спросил папа.
Ребенок как будто отрицательно покачал головой, но это и был знак одобрения, искреннего восхищения, означавшего: я о такой машине даже не мечтал. Папа рассмеялся, подтолкнул сына:
– Чего стоишь? Садись.
Вито перемахнул через дверцу, упал на водительское кресло и, еще не взявшись за руль, сразу представил, как несется по городу, вдыхая ветер.
– А где ключи? – хрипло спросил юноша.
– Вот сюда пальцем нажми, – показал отец.
– Так просто?
– Да, так просто.
Мотор завелся. Мальчик закричал, вскинув кулаки вверх:
– А-а-а-а! А-а-а!
– Ну, осваивайся. Если пойдет дождь, вот эту кнопку нажмешь – и кабриолет превратится в обычную машину с закрытым верхом, а сейчас верхняя часть в багажнике, учти, места там больше нет. Ну, давай, давай, пробуй. Не торопись только, покатайся вокруг маминой клумбы.
– Папа… Спасибо!
Сын медленно тронулся с места, а отец пошел в дом.
В его паспорте записано имя Арамаис, но друзья нарочно игнорировали одну букву, не желая ломать язык, и Баграмян стал для всех Арамисом. На его внешности не отразились характерные черты армянских предков, всему виной кацапка, как он сам шутил, мама. Правда, от отца достались ему густые черные волосы, смуглая кожа, а также проницательные карие глаза, зато черты лица европейские. С женской точки зрения, Арамис красив, хотя и небольшого роста, с мужской – слегка слащав. Его предприимчивость, умение вести дело, вкус – Арамис не позволял себе дешевки ни в чем – вызывали зависть. Сын похож на него, в то же время унаследовал светлые волосы матери и некоторые ее черты, но по большому счету Вито – сын своего отца.
В гостиной Арамис снял пиджак и кинул его на диван, расположившись в массивном кресле, включил DVD-проигрыватель. Две вещи он считал истинными шедеврами – книгу Пьюзо «Крестный отец» (фильм он тоже обожал) и отечественный фильм «Бригада», к остальным продуктам с маркировкой «Сделано в России» относился более чем пренебрежительно. Книгу перечитывал, а фильмы пересматривал бессчетное количество раз, сына назвал Вито в честь главного героя, а молодежный ночной клуб, который он открыл первым в городе, – «Корлеоне». Между прочим, с итальянской кухней, хотя мальчики и девочки ни черта не понимают в еде.
Раздался звонок, Арамис потянулся к пиджаку, достал один сотовый телефон, потом второй…
– Слушаю.
– Это я, Мальвина… – послышался тусклый голос, какой бывает у людей, перенесших потрясения.
– Какая Мальвина? – озадачился он.
– Ваш тренер. Из спортивного клуба…
– А-а-а, – протянул Арамис радостно. – Мальвина! Рад слышать тебя. Откуда звонишь?
Его тон, то, что он помнит о ней, вселили надежду, Мальвина заговорила быстро, глотая по половине слов:
– Я в Турции. Арамис, мне очень сложно было позвонить вам, поверьте, а вы – моя последняя
– А тебя отлично слышно! Нет, правда, будто ты в городе. Прости, так в чем проблема?
– Мне нужны деньги. Немного. На билет и… Я верну, обязательно верну, как только приеду… Прошу вас, вышлите мне… эту сумму… только эту…
И заплакала.
– Без проблем. Называй адрес.
Вперемежку со слезами и счастливым смехом она назвала адрес, а он, в некоторой степени являясь человеком ленивым, перед ее диктовкой второй телефон перевел на диктофонную запись, чтобы не писать авторучкой. Потом бросил обе трубки на соседнее кресло и включил просмотр фильма.
На подлокотник присела жена. Не взглянув на нее, Арамис взял ее руку и поднес к губам.
– Кто звонил? – поинтересовалась она.
– Мальвина. Из Турции. Денег просила.
– Принести кофе или чай?
– Не надо, посиди со мной.
Двух человек он любил, что называется, без оглядки, беззаветно и преданно – жену и сына.
Президент комплекса «Табакерка» Горбанев Анатолий Петрович поднял глаза на вошедших мужчин. Три оглобли, явно безмозглые, отличающиеся от человекообразных обезьян только тем, что умеют произносить членораздельно несколько слов, остановились перед ним, образовав треугольник. У Горбанева подскочило к горлу сердце: не убивать ли пришли? И второе: за что, за что, за что? Да, эти мужланы будто обнаружили портал и перешли из прошлого в настоящее, во всяком случае, именно таких братков времен лихих девяностых показывали в кинофильмах. Показывать-то показывали, а живьем Горбанев их не видел.
– Слушаю вас, – сказал он, а то стоят… Оглобли, одним словом.
– Слух пошел, ты толкаешь эту коробку, – сказал тот, что стоял впереди, два других остановились за его спиной.
– Ну и? – не понял Горбанев. Однако успокоился, ведь заявились покупатели, а не бандиты. Но похожи на бандюков высшей пробы, которым человека завалить – все равно что руку пожать.
– Толкани нам, – сказал тот.
– Если сойдемся в цене… – начал Горбанев, но главная оглобля его перебила:
– Нам кусок отдай. Клуб «Корлеоне».
– Здание продается целиком…
– А нам целиком не нужно, нам клуб «Корлеоне».
Это уже похоже на ультиматум, значит, Горбанев не ошибся, братки пожаловали для устрашения, а прислал их хозяин, на которого работают. В мозгах щелкнул переключатель, перевел извилины в режим калькулятора. Продав им лишь «кусок» здания, оставшаяся часть уйдет за гораздо меньшую сумму, чем если бы продавал его полностью в одни руки. Да, упадет цена, упадет. Невыгодно. Что же делать? Думать долго нельзя, эти уроды непредсказуемы, Горбанев внес уточнение:
– Клуб не мой, поэтому его я не могу продать при всем желании, хозяин арендует у меня помещения, у нас подписан договор и…
– Здание твое?
– Мое. А клуб чужой.
– Мы забираем клуб. Нам он подходит.
– То есть как это – подходит?
– Мы там развлекательный центр забомбим покрупней твоего вшивого клуба. – Говоря, он крутил в воздухе указательным пальцем. – У нас там все будет, понял? Все!
– Ах, вот как! – обрадовался Горбанев. И было чему радоваться, теперь он чувствовал себя на коне. – Ваше желание невозможно. Наш мэр запретил развлекательные заведения с сомнительной деятельностью, так что идите к нему.