Не введи во искушение
Шрифт:
Уход немцев с Украины, потеря надежды на Германию, её армию и финансовую поддержку сделали Краснова беззащитным от нападок оппозиции.
В Новочеркасске подняли головы все враги войскового атамана. Собрались съезды кадетов и монархистов, которые в один голос критиковали Краснова за связь с немцами. Оппозиция искала себе новых хозяев. Она видит их в Англии и Франции. Поскольку Деникин опирался на страны Антанты, то на Кубань под защиту Добровольческой армии устремились все противники
Одним из первых в административном аппарате Деникина оказался видный кадетский деятель Дона Парамонов. Перебежал туда же и министр донского правительства Лебедев.
Надо отдать должное Краснову: пытаясь спасти положение, он через барона Майделя начал переговоры с англо-французским командованием. Однако англо-французы на развитие переговоров не пошли. Союзники считали Войско Донское зависимым от немцев и в значительной мере пробольшевистским.
Краснов же самоуверенно считал, что поскольку он владеет угольным Донецким бассейном, то с ним должны считаться. Краснов наивно полагал, что если он, войсковой атаман, заявит о неприятии на донской земле иноземной силы, то англичане и французы будут вынуждены начать торговаться.
Краснов предложил всем государственным образованиям на территории бывшей Российской империи провести мирную конференцию из представителей Украины, Дона, Кубани, Польши, Добровольческой армии, Белоруссии и Сибири, чтобы решить, будет Россия монархией или республикой, из каких частей она будет состоять, каковы будут её границы.
Предложение по созыву конференции было послано Деникину. В ответ Деникин в письме к Краснову предложил провести конференцию в Яссах, а поскольку представителей от всех территорий собрать вряд ли удастся, то в первую очередь пригласить союзников и самых известных людей России.
Кроме того, Деникин писал, что первым шагом к «собиранию земли русской» будет решение вопроса об общем командовании.
К союзникам донская и добровольческая делегации поехали порознь. Помимо этого приехали ещё несколько делегаций, которые предлагали англо-французам в ответ на признание и военную помощь свою поддержку.
Любопытно, что Краснов, глава своей делегации, требовал: пока нет единой России, считать Войско Донское самостоятельной демократической республикой.
Донцы в Яссы опоздали. Признать их требования французский генерал Бертелло отказался — таких полномочий он не имел. Однако донцы получили пять с половиной тысяч винтовок, сорок семь пулемётов и два миллиона патронов.
Но в Яссах донская делегация убедилась, что Франция вопреки Англии не хочет дробления России. Французы заинтересованы в единой и неделимой России, способной противостоять будущей Германии и могущей оплачивать российские долги.
Именно такую Россию Франция видела в лице Деникина. Он выступал от имени всей России, а не от каких-то её отдельных территорий. Это стало решающим фактором. Глава англо-французской миссии генерал Пуль направился на встречу к Деникину, а Краснову пришлось довольствоваться встречами с офицерами с миноносцев, вошедших в Азовское море.
Холодный ветер с колючей порошей заставлял ёжиться, закрывать лица.
Ноябрьский ветер дул с Дона, гнал по брусчатке засохшую листву, тарахтел железом по крышам, рвал ставни с петель. Давно уже Новочеркасск не видел такой непогоды...
Ждали зимы. По булыжным мостовым ездили ломовые извозчики, зазывно выкрикивали:
— Угля! Кому угля! Антра-ацит!
В один из ноябрьских дней по Новочеркасску прошёл слух о прибытии в Азовское море эскадры англо-французских миноносцев и что вскоре надо ожидать в столице Войска Донского союзническую делегацию.
Краснов был огорчён. Он ожидал, что к нему приедет сам глава миссии генерал Пуль, но тот отправился к Деникину, тем самым подтвердив, что Добровольческой армии отдаётся приоритет.
Однако и тем представителям, которые должны были появиться в Новочеркасске, следовало уделить должное внимание...
А по городу загуляли новые слухи: в Новороссийске началась высадка союзнического десанта, который совместно с Добровольческой армией и Войском Донским вот-вот начнёт общее наступление на Москву.
Вскоре стало известно, что в Таганрог отправлен почётный караул из лейб-гвардии Атаманского полка. Все двести казаков были специально одеты в новенькую форму.
Хорунжий Любимов велел Шандыбе нацепить на гимнастёрку Георгиев.
— Тебе, Иван, предстоит иногда появляться перед послами, так пусть видят, какие наши донцы герои.
Шандыба спросил ненароком:
— А стариков из Круга вызывают?
Любимов расхохотался:
— Ну, Иван, придумал. Чтоб союзники увидели нашу донскую дремучесть? Как деды бородами трясут да от глухоты ладони к волосатым ушам подносят?..
Богаевский спросил Краснова:
— Если генерал Пуль поехал к Деникину, то чего ради эти сюда едут?
— Я думаю, их цель — политическая рекогносцировка. Воочию ознакомиться с положением дел на Дону...
Из Таганрога сообщили: в Новочеркасск прибудут англичане: капитан Бонд, лейтенанты Блумфельд и Монро и французы капитан Ошен и лейтенанты Дюпре и Фор.
Узнав состав миссии, Краснов расстроился: слишком уж непредставительная делегация. Богаевскому он сказал:
— Что поделаешь, Африкан Петрович, на безрыбье и рак за рыбу сойдёт...
Именитых гостей у атаманского особняка встречали сам Краснов с войсковым правительством и архиепископ собора Гермоген со священниками. Стоял почётный караул, было огромное стечение новочеркасского люда. Под донской гимн, сыгранный войсковым оркестром, гостей провели в дом.
Когда гости разделись, Шандыба с удивлением увидел множество наград на их мундирах.
«За какие же подвиги они награждены? Может, ходили в конные атаки или бились с противником в штыковой? А может, за долгое сидение и кормление вшей в окопах?» — думал Иван, и не мог не заметить простой казак из донского степного хутора, сколько спеси было у заграничных офицеров, как высокомерно они разговаривали с донскими генералами. В сопровождении именитых новочеркассцев союзники прошли в зал, где от обилия донских вин, рыбных и мясных блюд ломились столы. Пел хор певчих, играла музыка. В зале сразу забывалось, что где-то существует Советская Россия; казалось, есть только Войско Донское и ему процветать многие лета.