Не выбирай меня!
Шрифт:
— Садовый домик. Он удобный, уединённый, там никто не помешает. — Тут же вместо меня ответил Урух.
— Домик, говоришь?! Ну, веди, муж сердобольной женщины! Живо-живо! Тут счёт уже не на дни, а на минуты идёт.
Снова всё пришло в движение.
И я вдруг осталась одна.
В окно было хорошо видно, как урух ведёт медицинский караван в сад. Корвин шёл за гравиносилками, как привязанный зомби. В глазах — боль, никого кроме парня не видит.
Они давно уже скрылись за роскошными ветвями фруктовых деревьев, а я всё стояла … смотрела вдаль и думала.
“Откуда
Погрузившись в текучку дел, которых на моей маленькой ферме всегда было предостаточно, постепенно отвлеклась от папы с сыном.
В конце концов — если ему надо — сам всё расскажет.
Солнце уже зашло за горизонт, когда меня отыскал Старый Свальк. Мы стояли со старшим садоводом и обсуждали схему восстановления сада и постепеной замены старых деревьев.
— Хорошо-то как! — Врач потянулся, с наслаждением вдыхая вечерний воздух, в котором смешивались ароматы плодового сада и цветущего ночного луга. — Как в детстве… Помню … матушка хлопочет на кухне. Печёт лепёшки и запекает мясо. А мы с братом и сёстрами накрываем на стол. В окно врывается ветер. Качает ветки цветущего сада … сад у нас был маленький. Но он щедро благодарил нас за уход. У вас сейчас — так же хорошо.
— Идёмте в дом, нэр Свальк. Вы разделите с нами ужин? Как паренёк?! Шансы есть?! — Вот ведь не хотела, а всё равно лезу в чужую жизнь. В которую меня пока даже ни намёком не пригласили.
— Шанс есть всегда. И весьма неплохой. Но на всё — воля Звёзд! Славу так промыли мозги, что я тебе сочувствую, детка. Он придёт в себя и снова будет рваться к той, к которой связан узами Пары.
— Она … его Пара?! — Я была в шоке.
— Она для него — да. Он для неё — нет. А может это и не парность вовсе. Слышал, что сакоты лихо проворачивают такое. Выпьют отец и сын у тебя крови бочку и нервов порвут мешок. Ну да будем надеяться на лучшее. Впасть в тоску — можно всегда.
Мы уже вошли в дом, где нас ждал накрытый стол.
— Всё готово, хозяйка. Но нэр Урух предупредил, чтобы за стол садились без него. Он куда-то улетел. Но обещал поторопиться. — Сообщила экономка.
— Ну! Выше нос, детка! Неужели ты не справишься с какими-то избалованными стервами?! Нравится мужик — бери его! Отними! И ей рыло начисть! Чтобы молодёжь не растлевала! — Сваль так хлопнул меня рукой по плечу, что я едва устояла на ногах.
“Нет, а действительно! Вот возьму и отниму!” — Решила для себя, но ничего сказать не успела. Потому что на пороге столовой появился совершенно “выжатый” Корвин.
— Нэра Эйхард, простите за опоздание. Меня настоятельно попросили оставить сына и не мешать реанимационным действиям.
Я удивилась, а Свальк, вдруг, шкодливо мне подмигнул.
“Понятно откуда такие рекомендации. Не забыть бы поблагодаить!” — Подумала я, но вслух
— В таком случае, разделите с нами ужин и будьте здесь — как дома.
Корвин обалдело уставился на меня:
— После всего … плохого … вы принимаете меня в свой ближний круг?!
— Да. Посколько большая доля вины лежит на мне. Я просто обязана приютить вашего сына и вас.
— Но вы ни в чём не виноваты! Велла уже давно держит нас с сыном на удавке. Для сына — это любовь. Безумная, уничтожившая всё хорошее, что в нём было. А у меня удавка — Слав. Из-за моей неосмотрительности погибла его мать. И он для меня — единственная родня.
— Вы любили мать Слава?! — Свальк безжалостно начал допрос.
— Теперь, через столько лет, я понимаю, что там не было любви. Была влюблённость, страсть, сумасшедшее желание. Когда мать Слава поняла что беременна, она ничего мне не сказала. Спряталась у своей дальней родственницы. Там же начались роды, в которых Слав её убил.
— Она была карианкой! — Припечатал Свальк.
— Да. И ребёнок, в отсутствии отца, в отсутствии квалифицированной помощи, прогрыз себе путь через её живот.
— Это было глупое решение с её стороны. — Буркнул доктор.
— Это в первую очередь — моя вина.
— В чём-то — да. Но это не значит, что надо позволять ребёнку всё на свете. Вот у вас и вырос махровый эгоист. Который в первую очередь печётся о себе и своих желаниях.
— Я понимаю… и тут я виноват…
— А как получилось, что вы стали почти рабом вашей жены?!
— Она почему-то выбрала меня. Но мне было не до женщин. Слав рос капризным, болезненным… Я ей так и саказал. Прошло несколько лет. Помню этот день — как сейчас. У сына было первое совершеннолетие, которое он хотел встретить с приятелями. Без опеки взрослых. Когда на следующий день он не приехал домой, я собрался его искать. Но тут … мне прислали файл … На нём Велла была в постели со Славом и ещё тремя мужчинами. Она сказала, что для него она пара … И поставила условие…
— Чтобы вы стали её мужем?! — Нехорошо усмехнулся Свальк.
— Да. Иначе, она прогонит Слава. Я, конечно, отказался.
Корвин замолчал, слепо глядя в никуда:
— И уже в тот же вечер мне вернули сына. Как вернули — сбросили с флаера.
— А он возненавидел вас?! Потому что она сказала, что допустит его к телу только в обмен на вашу женитьбу?!
— Да.
— Долго продержались?!
— Полгода. Что Слав творил … стыдно сказать. Денег стало не хватать. Со мной разорвали контракт. Потому что я не мог никуда улететь. Не мог оставить его без присмотра. Мне предложили стать наставником в Сиротском Доме. И я с благодарностью принял это предложение. Дети помогли мне не свихнуться. Как-то Слав вызвал меня с работы. Встал на колени … прямо на улице … и тихо взмолился … он просил стать меня мужем Веллы. И я сдался. Сразу после бракосочетания, он исчез. Мы более не виделись. Он только изредка выходил на связь. И Велла постоянно задавала один и тот же вопрос — когда мы с ней консумируем брак. И каждый раз я отвечал — “никогда”! Я был слеп. И не хотел видеть, что она его убивает…