(Не) запретная для Альфы
Шрифт:
– Что случилось? – ласково спросила ее.
Я никогда не сюсюкалась со своими детьми. С раннего детства общалась, как со взрослыми. Поэтому мои близнецы всегда были самыми послушными и умными детками, где бы ни появились.
– Папа… – пролепетала девочка, – где папа?
Сердце сжалось от боли. Лео остался там. Я гнала прочь воспоминания о том, в каком виде бросила своего волка. Израненный, уставший, он делал все, чтобы защитить нас. А я никчемная… так стоп! Но Лия по-прежнему ждала ответа.
– Папа задерживается, милая. Он скоро присоединится к нам, – как могла, удерживала слезы и сильную дрожь в голосе.
– А Дэниэл? – спросила малышка.
Я застыла, глядя на Лию. Дочь ждала ответа. Она запомнила профессора? Это потому что он – бета ее отца или причина кроется в другом? Но Дэниэл – это фактически третье слово, произнесенное дочерью. После мамы и папы. Может ли быть… да ну нет. Жестко избавляясь от ненужных мыслей, я улыбнулась.
– И Дэниэл в порядке.
– Правда? – да что ж такое, – ему больно.
Моя девочка всхлипнула, снова глядя в никуда. Ее глазки словно остекленели. Она чувствует профессора? Значит, вот в чем причина злости Лео. Но может ли двухлетняя волчица быть связанной со взрослым оборотнем? За что маленькой девочке такая боль? Мир оборотней еще более жесток, чем наш. Успокоив дочь и усадив ее ровно, я сказала обоим не ерзать, как бы скучно ни было. Затем вынула из кармашка аккуратно сложенную бумажку с номером. Почерк Лео. Мой милый альфа, где же ты? Так, нужно найти поскорее супермаркет и мотель. Залезла на переднее пассажирское кресло, покопалась в бардачке. Интересно. Там лежал кожаный кошелек с небольшим количеством наличных, кредитная карточка на имя Марка, обернутая листочком с цифрами пин-кода.
Покопавшись еще в надежде найти мобильный, удрученно вздохнула. Значит, нужно искать телефон. Вернувшись за руль, я вновь сделала несколько глубоких вдохов, выдохов и завела мотор. Хорошо, что эта дорога относительно пустынна. Я вожу не очень хорошо. Год назад Марк вдруг заставил меня пройти курсы и получить права. Только вот все документы остались в машине Лео. Если меня остановят, то это все. Потому что помимо отсутствия прав мои малыши ехали без кресел. А это – серьезное нарушение правил и меня могут даже за решетку посадить. А потом впаять штраф. Так что я ехала достаточно медленно и внимательно следила за знаками, чтобы не привлечь внимание полиции.
И вот, среди густых зарослей леса Гринстоун вдруг замаячили домики. Сначала небольшие деревенские, затем я увидела трех- и четырехэтажные постройки. Отлично, значит здесь я смогу купить все необходимое. И тут, когда моя радость стала уже почти безграничной, сзади послышался страшный звук. Полицейская сирена, оповещающая, что я должна остановиться. Черт! Ну почему сейчас? Судорожно глотала ртом воздух, ощущая поступающую панику. И как назло, констебль остановился далеко и шел медленно. Так, прав с собой у меня нет, документов тоже. Это конец! Думай, Анисса!
В принципе, можно попробовать старый добрый флирт, но взглянув на человека в форме еще раз, я чуть не взвыла. Это была грузная женщина средних лет. Мда, с такой глазками не стрельнешь. Леонард зашуршал сзади, пытаясь выбраться из-под ремня и подобраться к сестре. Не сейчас! Ну почему все против меня? Полицейская приблизилась, и я нехотя опустила стекло.
– Констебль Кларксон. Превышаем? – спросила сурово, а мое сердце тут же рухнуло в пятки, – покажите права.
– Эм… – я судорожно соображала, как выкрутиться из этой ситуации, – я ничего не превышала! У меня ребенок болен, я спешу в больницу.
– В вашем городе нет больницы?
– Мы в лесу были, – ляпнула первое, что пришло в голову.
– С такими маленькими детьми? – она бесцеремонно сунула голову в окно и глянула на заднее сидение, где мой сын уже прижимал к себе сестру.
– Почему они без кресел? – ее сухой голос царапал мое самообладание.
– Эм… времени не было…
– Это очень опасно, вы понимаете? – вспыхнула дама, а я покраснела, – малыши могли пострадать от неосторожной езды!
Знала бы она, что если бы я еще и о креслах думала, то эти малыши были бы уже мертвы. Сердце сжалось от одной мысли о том, что те твари могли сделать с близнецами. Она ничего не знает! И не имеет права меня судить! Бесполезные органы правопорядка. Меня обуяла злость.
– Я вынуждена попросить вас выйти мисс, – она продолжала смотреть на близнецов, которые дрожали от страха.
– Вы пугаете их, – прорычала я, но полицейская продолжала глазеть на моих детей.
Что же делать? И вдруг мой сын оскалился и зашипел. Констебль в ужасе отпрянула, а я машинально нажала на газ и рванула места.
– Эй! – орала она вслед, но было уже поздно.
Я, Анисса Уайтберд, стала преступницей. О боже мой! Что же теперь делать? Но руки продолжали крутить руль, а ноги – жать на педали. Нужно срочно найти укрытие. Какой-нибудь забытый богом мотель. Я судорожно вертела головой. Проехав вывеску “ Добро пожаловать в Сьювидж. Население города составляет 7465 человек”, постаралась слиться с остальными машинами, но как назло в английской глубинке все ездили на стареньком раритете. И огромный черный внедорожник привлекал слишком много внимания. Мне нужна новая машина! Но внезапно в уши ударил вой сирен. Это за мной? Ой! Ну встряла! Близнецы снова расплакались.
– Тихо, маленькие, может это не по наши души.
Сложно описать всю гамму чувств, владеющих мной в тот момент. Паника, страх, горечь, боль и злость. Чертов Винтер! Чертова Агата Уайтберд!
– Черный внедорожник, сейчас же прижмитесь к обочине!
Вот и всё. Сбоку ко мне приблизилась полицейская машина, я покорно нажала на тормоз и остановилась. Теперь мне прямая дорога в тюрьму. Из трех автомобилей выскочили полицейские и дали мне знак выходить. Как только я вылезла из внедорожника, они с силой выкрутили мои руки, щёлкая наручниками. Близнецы продолжали плакать, наблюдая за этим одновременно жутким и позорным зрелищем. Стерва, что меня остановила, выскочила из машины, затем попыталась вытащить Леонарда, но он цапнул ее за руку.
– Агрессивные, – констатировала она, – наверняка насилие в семье. Джон!
Пожилой мужчина с густыми усами повернулся к ней.
– Надо сообщить социальной службе. И ещё скажи, что они оборотни.
– Мать тоже? – сухо спросил он, пока меня заталкивали в машину безо всякого такта, словно воровку или убийцу.
Один из полицейских, усаживая, схватил меня за грудь, и я зашипела.
– Не смей меня касаться! Вы хоть знаете, кто я?
– Ты – идиотка, подвергающая детей опасности, – недовольно протянул он, – так что мы их забираем до выяснения всех обстоятельств.