Не жалею, не зову, не плачу
Шрифт:
– Привет. Чего не открываешь?
– Как не открываю, если открыла?
Тома стояла в дверях, даже не думала отойти в сторонку, чтобы освободить ему путь.
– Может, в дом пустишь?
– Да, конечно, – спохватилась она. – Проходи!
Но было уже поздно. В душе Егора сгорел последний мост отступления.
Он прошел в дом, осмотрелся. Все блестит, все сияет. Чувствовалось, что Тома обосновалась здесь всерьез и надолго… Зря она так.
– Как дела? – догадалась она спросить. – Как Савва?
– Ничего. На Кипре
– Хорошо живут.
– Так а родители на что? Все для детей, все для их блага… У тебя-то как дела?
Егору не нравилось, что Тома посадила его за стол в кухне. Она хоть была большой и называлась столовой, все равно не царское здесь место. В большом зале должна была чаем его угостить… Тяготится она братом. Ох как тяготится…
Чай она налила и себе. Егор примерился к чашке. Порошок наготове, а намерения у него самые серьезные. Осталось только выждать момент.
– Как дела? А не знаю… Как в подвешенном состоянии…
– Детей тебе надо забирать. И сюда ехать.
– Ты отдашь мне квартиру? – с сомнением, но в предвкушении приятного известия, спросила она.
– А ты этого хочешь?
– Да.
– И бизнес?
– Да, я бы не отказалась от своих магазинов…
– Все будет, сестра. Все будет…
Где-то в глубине квартиры зазвонил телефон. Тома поднялась со своего места:
– Я сейчас.
Удобный момент настал, и Егор высыпал в чашку содержимое ампулы… И квартира здесь, и магазины, все в одном флаконе…
Но Тома вернулась не скоро. На губах счастливая улыбка, в глазах радость. И куда только делась недавняя усталость?
– Чай, наверное, остыл? – спросила она, глянув на его ополовиненную кружку. – Тебе горячего подлить?
– Нет-нет…
И все же она нажала на кнопку электрического чайника.
– Чему ты так радуешься? – спросил он, чтобы отвлечь ее от чайной темы.
– А что, заметно?
– Я бы посоветовал тебе съесть лимон. Но ты моя сестра, и твоя радость – моя радость…
– Я лучше чаю выпью. А то в горле пересохло…
Она в два глотка осушила свою чашку. И перед глазами Егора понеслись воспоминания из детства и юности. Как они вместе с Томой лазали по совхозным садам, как убегали от собаки, которая догнала его и цапнула за ногу. Как бережно Тома промывала рану в ключевой воде, как накладывала на нее подорожник, ну а потом еще тащила его на себе домой… А как плакал он, когда она заболела воспалением легких. Врач сказал, что сестра может умереть, и он, помнится, готов был отдать свою жизнь, чтобы она выздоровела… А как помогла она ему, когда он по молодости попал в плохую историю. Подрался на дискотеке, попал в милицию, срочно понадобились деньги, чтобы избежать тюрьмы. Семья тогда жила бедно; Тома училась в Москве, но стоило ей узнать о проблеме, как деньги нашлись. Целых триста долларов на выкуп достала…
– Что-то мне совсем нехорошо, – закрывая глаза, пробормотала она.
– Ничего, это от усталости… Тебе надо полежать…
Он помог ей подняться, отвел ее в комнату, положил на диван. Она легла и вмиг затихла. Это у нее отнимаются мышцы, это у нее отказывает сердце… Только сейчас Егор явственно осознал, что натворил.
– Милый, нам надо поговорить…
Олег стиснул зубы, услышав голос жены. Не к добру это, если она начала разговор с обращения «милый».
– Да, слушаю.
Он даже не хотел поворачиваться к ней, чтобы не видеть демонический блеск в ее глазах… Когда-то она была примерной женой. Но стоило ей возвыситься над ним, как вылезли вампирские клыки. Сколько крови она выпила из Олега… Впрочем, он сам во всем виноват.
– Смотри мне в глаза! – потребовала она.
– Смотрю.
– И отвечай. Зачем ты встречался с этой сучкой?
– С какой сучкой?
– А их у тебя что, много?… Вот с этой сучкой!
Она швырнула ему в лицо кипу фотографий. Одну карточку он поймал на лету. Со снимка на него смотрела Тома.
– Она выслеживала меня. Я заманил ее в ловушку…
– Ловушку не натер?
– У нас ничего не было.
– Кто тебе поверит?
– Ну а если бы и было, тебе уже давно все равно… И мне все равно, что ты спишь со своим Рушниковым.
– Что?! – ошеломленно протянула Лиза.
Она уверена была в том, что муж ничего не знает. Как уж бы…
– Я все про вас знаю. И то, что ты ему Мишку заказала, тоже знаю…
– Это неправда.
– Лиза, я маленький человек по сравнению с тобой. Но, поверь, я кое-что еще значу в этом мире. И с головой у меня все в порядке…
– Ты следишь за мной.
– Нет, это ты следишь за мной.
– И правильно делаю… Ты не ответил мне: зачем ты встречался с этой сучкой?
– Она не сучка. Она – профессиональный киллер. В прошлом…
– Что?
– Я тебе говорил, что Мишка сбежал вместе с ней. Но не говорил, что она тоже киллер… Они скрывались от меня пятнадцать лет… Думали, что от меня… Когда Мишка погиб, все подозрения пали на меня. Тома обвинила меня в гибели мужа и приехала в Москву, чтобы отомстить. Мне отомстить, а не тебе.
– Почему ты ее отпустил?
– Потому что я не виноват в смерти ее мужа.
– Виновата я. И ты ей это объяснил.
– Нет. Про тебя я ничего не говорил… Да она бы и не поверила… Ты хоть сама знаешь, за что убила Мишку?
– Знаю.
– Ты чудовище.
– Такое же, как и ты.
– Но я Мишку никогда не любил.
– А я любила. А от любви до ненависти один шаг…
– Неправда, ты его и сейчас любишь.
– Это не любовь, это тесный галстук на шее… Я места себе не находила, а он с этой был. Трое детей, крепкая семья… Ненавижу!