Не женское дело (Тетралогия)
Шрифт:
— Да ну!
— А ты как думал? — подцепил Жерома Хайме. — Это тебе не занюханные испанские колонии.
— Чёрт! Живут же люди… И я б не отказался так пожить, честное слово!
— Вот тебе не всё равно, на какой горшок справлять нужду — на медный или золотой? — продолжал ехидничать метис.
— Ты это к чему, красавец?
— А к тому, что мне больше по душе, как живёт Воробушек. Не обвешиваясь с ног до головы бриллиантами. У неё и охраны-то личной нет, а тут одних только мушкетёров пятьсот человек — оберегают не столько короля, сколько его добро. От таких, как мы с тобой.
Жером, немного подумав, вынужден был согласиться. Хайме мог пасть духом при виде трёх испанских линкоров, окруживших
— Богатство развращает, — неожиданно согласился с ним де Граммон. И добавил с неподражаемым сарказмом: — Может быть, это и есть причина, по которой я никогда не буду богатеем?
— У тебя для этого есть другие причины — девки, карты и вино, — гыгыкнул Жером. — Чего зыркаешь, шевалье? Я сам такой.
— А как же донья Инес? — Граммон не остался в долгу.
Джеймс и Хайме, не выдержав, рассмеялись. Негромко — дабы не нарушать этикет, — но весело. История с прелестной вдовушкой из Картахены ещё не успела выйти из разряда «свежатинки», и вовсю курсировала по тавернам Сен-Доменга. А всё дело в том, что фрегат «Амазонка» за три месяца до средиземноморского похода встретил неподалёку от Санта-Марты испанский галеон. Завязался бой, пираты взяли эту посудину на абордаж. Испанский капитан погиб. А когда дошло до проверки приза на предмет добычи, из каюты на шканцы выбежала красивая испаночка… и принялась от всей души хлестать Жерома по щекам, обзывая его всякими нехорошими словами. Не сразу бравый капитан признал в ней донью Инес де Кастро-Райос. А та, когда её наконец признали, принялась рыдать: мол, как ты мог, негодяй и мерзавец, бросить меня с ребёнком под сердцем?.. Жером чуть не упал. А уж когда донья Инес, эта дважды вдова — погибший капитан был её мужем — предъявила ошарашенному пирату очаровательную голубоглазую девочку трёх лет от роду, у него просто не нашлось слов, чтобы описать своё состояние. Даже нецензурных. По пришествии «Амазонки» в Сен-Доменг эта история со скоростью звука разлетелась по всему городу, и над капитаном Жеромом не потешался только ленивый. Жером нашёл в себе достаточно мужества, чтобы посмеяться над самим собой, и насмешки быстро сошли на нет. Донью Инес он пристроил на берегу, поселив в небольшом, но уютном домике на окраине города. В церковь её вести не стал, убоявшись, что испанка, пережившая двух венчанных мужей, вполне может пережить и третьего. Но когда эскадра вышла в море, донья Инес снова находилась в интересном положении. Причём Жером её предупредил: если, мол, по возвращении до меня дойдёт хоть малейший слух о твоих галантных похождениях — выгоню на улицу… Иными словами, дома бравого капитана сейчас ждала неофициальная жена с ребёнком, а сам он не упускал случая оторваться в «командировочке». Так что прозрачный намёк Граммона попал точно в цель.
— Когда баба сама вешается на шею, немного радости в такой победе, — признался Жером.
— Найди такую, за которой тебе придётся побегать, — снова поддел его Граммон, уже присматривавший «жертву» среди придворных дам, не сводивших глаз с заморских гостей и перешёптывавшихся между собой.
— За себя не ручаюсь, а вот ты, шевалье, кажется, уже такую нашёл, — Меченый тоже не остался в долгу.
Граммон криво усмехнулся, но ничего не ответил…
— Мне рассказывали о битве за Алжир, — если верить любезному виду его величества, он и впрямь был доволен происходящим. — Опять новое оружие?
— Мы вкладываем в науку большие деньги, — с не менее любезным видом ответила Галка.
— Что ж, при наличии денег, времени и желания можно получить солидное военное преимущество. Но скажите, мадам, — тут его величество
— Должно быть, я неправильная женщина, ваше величество, — ответная улыбка гостьи тоже была вполне учтивой.
— Быть не таким, как все — нелёгкая судьба. Это я знаю по себе. И всё же дама есть дама, не в обиду вам будет сказано.
— Вы делаете мне комплимент, ваше величество — и я должна обижаться?
— А вы… достаточно опасны, мадам, чтобы я мог обойтись без комплимента, — король доверительно понизил голос.
— Так значит, вы были неискренни? — теперь Галкина улыбка стала весёлой. — Политика политикой, но вряд ли женщина станет доверять мужчине, который с ней неискренен. Кто бы он ни был.
— Моя вина, — ещё более доверительно проговорил король. — Я должен был раньше догадаться, что судьба свела меня с царицей Савской наших дней.
«Тьфу! Нашёл, блин, сравнение!..»
— Я не похожа на царицу Савскую, ваше величество, — Галка тем не менее была сама учтивость.
— Я обидел вас, мадам? — удивился Людовик.
— Нет, что вы, — генерал Сен-Доменга изобразила натянутую протокольную улыбочку. — Говорят, вы образцовый кавалер, а значит, дама, даже если она облечена властью, не должна воспринимать подобные аналогии всерьёз.
— Но дама, даже облечённая властью, не должна столь сурово наказывать кавалера, допустившего подобный промах. — Если Галку не обманывали глаза, король явно смутился. То есть будь генерал Сен-Доменга мужчиной, его величество уже давно указал бы ему его место. Но, если верить слухам, с дамами Людовик, как правило, бывал учтив. По крайней мере поначалу. А иной раз даже прощал им весьма опасные выходки. Та же маркиза де Монтеспан, случалось, прилюдно насмешничала над королём — и он это терпел. А покойный д'Ожерон, кажется, характеризовал своего короля как весьма галантного кавалера и не слишком удачливого политика.
«Ладно, — подумала Галка. — Проверим, насколько это правда».
— Если бы этот промах допустил, скажем, кто-нибудь из моих офицеров, — проговорила она, напустив на себя суровый вид, — я бы не стала его осуждать. Ведь ему по большей части встречались женщины лёгкого поведения. Но не могу же я подумать подобный ужас о короле Франции? Следовательно, дело во мне… Неужели я так похожа на непотребную женщину?
— О мадам, конечно же нет, — подобный словесный трюк почему-то произвёл на его величество самое благотворное впечатление. — Поверьте, я действительно никоим образом не желал вас оскорбить.
— Однако вам это удалось.
— О чём я весьма сожалею, мадам. И я готов загладить свою вину. Просите у меня что угодно.
— Что ж, — Галка посмотрела ему прямо в глаза… и король выдержал этот холодный жёсткий взгляд. — Я буду беспощадна, ваше величество. И думаю, что… вот этот вазончик со сладостями как раз подойдёт в качестве контрибуции, — добавила она со смехом.
— Вы разыграли меня, — Людовик рассмеялся в ответ. Кажется, в первый раз за весь разговор он сделал это искренне.
— Дружеские розыгрыши у нас почитаются за обычное правило, ваше величество. — Галка с удовольствием достала из фарфорового вазончика, расписанного драконами, засахаренную апельсиновую дольку и с не меньшим удовольствием её сжевала. — О! Очень вкусно!
— Фрукты из моей оранжереи, мадам, — мимоходом отметил Людовик. Галка же взяла себе на заметку другое: миг искренности прошёл, и король снова оценивал её как строптивого вассала, с которым можно даже немножко поиграть. Как кот с мышью. — Мои кондитеры действительно умеют их приготовить… Как я запамятовал! Я ведь проиграл вам ещё и вазу! — добавил он, смеясь. — Не откажите в любезности, мадам, возьмите её на добрую память о нашей первой встрече.