Неангелы: Девочка в домике
Шрифт:
– Какой-то он фиговый стратег, раз постоянно раненый ходит. Я начинаю думаю, что Глава прогадал, - съязвила окончательно разнервничавшаяся Кира.
– Лучший стратег. Проблема в том, что он еще и хороший человек, – резко оборвал разговор явно обидевшийся за друга Ильдар.
– Только многие этого не видят.
– Он сам не дает увидеть, - прозвучало вслед уже захлопнувшейся двери.
«Нет, так больше продолжаться не может!» - Кира уже полчаса металась туда-сюда по комнате, раздираемая противоречиями. Пойти или не пойти
Ровное дыхание могло обмануть кого угодно, но интуиция радостно сообщила, что он не спит. Просто лежит в кровати и смотрит в потолок, если такое вообще можно сказать о человеке, глаза которого скрыты под кажущейся грязной в блеклом свете настольной лампы повязкой. Кира приблизилась еще на несколько шагов и замерла, ожидая, что сейчас он заметит её, разозлится и выгонит из комнаты. Но ничего не произошло. Михаил её словно не слышал. Позвать? Глупо. Подойти поближе, убедиться, что помощь не нужна и уйти? Хороший вариант, но не нравится. Осторожно замкнуть полюс и заставить уснуть до прихода Целителей? Идеально. Вот только получится ли. Михаил - не Объект, потенциал и защита у него будь здоров. В любом случае, не узнаешь, пока не попробуешь. Кира решила рискнуть. Она в любом случае ничего не теряет, а ему станет намного лучше: не придется вот так лежать всю ночь одному в темноте.
Кира медленно приближалась к кровати, стараясь громко не дышать. Чтобы замкнуть полюса, нужно было сократить расстояние между ладонью и виском до нескольких сантиметров. Почти удалось, ладонь медленно тянулась к его лбу, украшенному большой ссадиной. Видимо, Ильдар над мелкими ранами не заморачивался – лечил только опасные для жизни. Еще мгновение и расстояние будет подходящим – движения медленные и осторожные, чтобы он не почувствовал даже малейшего колебания воздуха. В ушах звенело, напряжение росло – хотелось шумно выдохнуть, но Кира сдерживалась.
– Отлично за бесшумность. Два за медлительность, - громко произнес Михаил, перехватывая ей запястье. – Решила шпионить за мной? Воспользоваться слабостью? Увы, даже вслепую я прекрасно чувствую материю.
Кира попыталась вырвать руку из его захвата, но он держал крепко. Её резко дернули на себя, заставив сесть на край кровати.
– Я не собиралась шпионить, долбанный параноик, - разозлилась Кира и вновь попыталась освободиться. – Можешь в голову заглянуть, если не веришь.
– Тогда какого черта не спишь? – злился Михаил. Её присутствие раздражало, нервировало. Никто не должен видеть его таким: беспомощным, слабым. Ему не нужна помощь и жалость, особенно, её жалость.
– Прекрати, - почти рыкнула Кира и, воспользовавшись его замешательством, все-таки освободила свою руку. Мысли его на несколько секунд стали видны и понятны, полюс замкнут. Не нужна ему её жалость, так и не получит ни капли. – Я просто хотела помочь, также, как ты помог мне. Это чертова благодарность и, я считаю, что ты её заслужил. Она тебе нужна, упрямый ты осел! – она встала с кровати и топнула ногой, желая хоть как-то показать
Мужчина изменился в лице мгновенно, довольно улыбнулся и повернул голову в её направлении.
– Хорошо. Тогда я хочу твой торт!
Кира от неожиданности села на приставленный к кровати стул и рассмеялась. Нервозность куда-то отступила, раз он улыбается и требует свой наполеон, значит, точно все будет хорошо.
– Дмитриев, ты – больной! Тебя только что чуть по частям на миссии не разобрали, а ты хочешь торт? Серьезно?
– Хуже, я хочу торт и чашку какао. Прямо сейчас.
– Работа тебя не убьет, ты раньше сдохнешь от сахарного диабета, - хмыкнула Кира, вроде тихо, но он услышал.
– Тебе на радость, - не остался в долгу Михаил.
Девушка вздрогнула, как будто её по голове стукнули и весьма больно. Но ничего не сказала и отправилась на кухню, раз уж благодарить, так благодарить: и какао, и Наполеоном.
Кира никогда и в самых страшных кошмарах не могла представить, что будет кормить кого-то с ложечки тортом и поить какао. Михаил и в самых страшных кошмарах не мог представить, что его кто-то будет кормить с ложечки и поить какао, а он не станет отплевываться.
– Всё, - выдохнула девушка, скормив мужчине последний кусок, увы, вчерашнего тортика.
– Вкусно, спасибо. Получился настоящий наполеон, как будто бабушка пекла. – Михаил довольно улыбался. Кира не удержалась в очередной раз за вечер и хихикнула. Его нос был благополучно перепачкан кремом, видимо, в полумраке она пару раз промахнулась, поднося ложку ко рту.
– Тебе смешно? – складка на лбу появилась снова. Он хмурился.
– Извини, просто у тебя на носу…
В голову влетела совершенно безумная идея, попробовать собственный торт так же, как сделал это Михаил вчера утром. Снова эти безумные золотые колокольчики, как негласный сигнал к действию. Кира склонилась и осторожно убрала пальцем крем с носа своего нежданного пациента. Михаил вздрогнул от неожиданного прикосновения, но ничего не сказал.
– Как ты? Лучше?
– Одному было бы не так весело, - усмехнулся мужчина, и дернулся было почесать глаза, но вовремя остановился.
– Поспи, - собравшись с мыслями произнесла Кира, вновь поднося руку к его лицу. Позволит ли он ей это мягкое лидерство? Кто знает. – Так завтра придет быстрее и вылечит тебя.
Ей снова не дали замкнуть полюс. Действительно, он безошибочно действует, даже не имея зрения. Михаил осторожно прикоснулся губами в её ладони.
– Спасибо.
– За что? – Киру ввела в замешательство эта неожиданная нежность.
– За то, что я впервые не один в темноте.
– Спи, - прошептала Кира, чувствуя, как его блоки рушатся и разум засыпает. Девушка искренне обрадовалась тому, что он не видит её лица. Слезы сами катились по щекам, наверное, от того, что за все время пребывания в этом доме она впервые почувствовала себя нужной. Как бы Михаил не отгонял её, что бы ни творил за стенами своего кабинета, она не обуза - она ему нужна.
А вот зачем нужна, об этом Кира узнала спустя несколько дней. Думала, на Ярославе все закончится, но планы были настолько грандиозными, что оставить их без внимания было невозможно.