Небесная канцелярия
Шрифт:
Мишка что-то промычал в ответ. Я не разобрала, но, судя по тому, что как раз в этот момент он пытался победить какого-то жуткого вида демона, это было что-то вроде «Уйди, старуха, я в печали!».
Я задумалась. Посмотрела на потолок. Пошевелила губами. И у Мишки зазвонил телефон.
– Гром и молнии! Как не вовремя! – нажав на паузу, он вытянул руку, ловя подлетающую трубку. – Але! Але! Архангел Михаил на проводе, але!
Я тихонько похихикивала в подушку.
Фыркнув, Мишка бросил трубку и потянулся было к клавиатуре.
– Мишунь,
Я обвила его ногами и потянула к себе. Мишка обеими руками схватился за стол.
– Катька, у меня бой!
Я потянула сильнее. Хорошо, ноги у меня длинные и натренированные. Стул чуть сдвинулся с места. Кажется, вместе со столом.
– Мишка, мне грустно, мне плохо, я буду плакать!
Вздохнув и состроив такую рожицу, что при одном взгляде на нее хотелось влепить подушкой, Мишка повернулся ко мне.
– Ну, слушаю тебя внимательно.
– Миш, Иудович хочет Землю утилизировать.
– Ну и что?
– Как это что? Мишка! – от возмущения я даже вскочила на ноги и стала горячо переубеждать своего суженного. – Это же моя Земля! Она такая клевая!
Мишка поморщился. Земные выражения, в отличие от меня, он не жаловал. Мне даже пришлось выслушать не одну лекцию о вреде чрезмерного увлечения мирами и их бытом.
– Мишка! – продолжала я. – Ты не понимаешь! Она действительно необычная! Я же не за одним миром присматривала! В позапрошлом тысячелетии Этру в утиль отправили – я ни слова не сказала! Два тысячелетия назад Мирту – то же самое! А когда я только перешла к Иудовичу, помнишь, у него был Вектарион?! Я же тоже им увлекалась, но, правда, не так, как Землей! Но я совсем не переживала, когда его забрали! Упаковала, последний раз полила, и сама отнесла в утилизаторскую! Помнишь?! Мишка!
– И что? – Мишка покосился на экран и наморщил лоб.
– Да как это что! Нельзя Землю в утиль! Нельзя! У меня руки не поднимаются документы оформлять!
– А тебе не кажется, что ты слишком много времени уделяешь этой Земле? Катюшка?
– А ты слишком много времени уделяешь игрушкам, – парировала я и плюхнулась на кровать. – Мишка, ну помоги! Неужели ничего нельзя сделать? Ведь не все же миры уничтожают, я знаю. Есть же Зал Славы…
Мишка снова метнул взгляд на экран, потом укоризненно посмотрел на меня. Наверно, он думал, что мне должен все сказать его взгляд, поэтому сам он молчал. Я же сделала вид, что ничего не понимаю.
– Миш, – я начала ныть. – Ну, скажи, ну зачем ему было нужно? Готовить проект. Продвигать его. Доказывать сотне комиссий, что он перспективный, оригинальный и самый наилучший. Целую неделю творить мир. Потом каждый день его изучать, заставлять меня за ним ухаживать, придумывать ему испытания, ставить эксперименты…
Я задумалась, вспоминая, что еще обычно с мирами делают.
Мишка усиленно делал вид, что внимательно меня слушает.
Через пару минут, так и не придумав, как использовать оставшиеся два пальца, я пихнула Мишку в бок.
– А, Мишка? Ты же в Экспертной Комиссии по мирам работаешь!
– О, молнию тебе в бок! Да подай апелляцию в Высший Суд. Может, и оставят твой мир.
– Так можно? – я рухнула на кровать и во все глаза уставилась на Мишку. – Я напишу заявление, и его оставят?
– Пойди, как там у тебя, почитай матчасть, – отмахнулся он и вернулся к своим демонам.
– Матчасть не читают, а изучают, – поправила я его, но Мишка, кажется, уже ничего не слышал.
Глава 3
– Ищешь, что почитать на ночь?
Я вздрогнула и выронила толстенный талмуд. Хорошо, успела отпрыгнуть. Если бы он упал мне на ногу – провалялась бы месяц в лазарете с переломанной ногой, и никакая магия бы не помогла.
Сначала я наклонилась за книгой. Висящий в воздухе магический фонарь метнулся за мной. Я специально создала его таким, чтобы не занимал руки.
И только после того, как книга заняла свое родное место, я повернулась на голос.
– Добрый вечер, Павел Люциферович.
Я выдавила улыбку.
Директор библиотеки был странным человеком. Дежурная улыбка на мрачном лице с пустыми глазами, серый балдахин, длинные волосы. Хотя, нужно отдать должное, волосы у него были отменные. Любая красавица обзавидовалась бы. Они отчетливо поблескивали в неярком свете моего магического и его обычного фонарей. Интересно, чем он их моет?
– И тебе добрый, но уже почти ночь.
Люциферович растянул свою фирменную улыбку. Но глаза так же холодно смотрели на меня.
– Мне неожиданно понадобилась одна книга. По юриспруденции, – еле выговорила я. Понапридумывают же слов!
– Как, неужели у Петра Иудовича проблемы? – улыбка сменилась озабочено поджатыми губками.
– А… Нет, я… Просто я повышаю свое образование.
Да, не зря в детстве нас пугали Люциферовичем. Мне становилась как-то не по себе. Старый библиотекарь буквально сливался с темнотой, только лицо выделялось светлым пятном с двумя бездонными дырами глаз. Бр-р-р… Я даже поежилась.
– Не всю же жизнь мне в секретаршах сидеть.
Люциферович снова нацепил улыбку.
– Давай зажжем свет. Чего мы в темноте разговариваем?
Я согласно кивнула. На свету Люциферович обычно выглядел менее пугающе.
– Вот и славно!
Он сверкнул глазами, и на зал обрушился свет.
Я зажмурилась, руки сами подлетели к глазам. Так и ослепнуть недолго!
– Слишком ярко, Катенька?
– Нет, Павел Люциферович, все в порядке.
Я наконец-то смогла открыть глаза, и, часто моргая, посмотрела на библиотекаря. Тот как-то расплылся, приняв причудливую форму и отчасти слившись со стеллажами. Жаль, что прямо на глазах силуэт обретал четкость, превращаясь из серой амебы в привычного библиотекаря с улыбающейся рожей. С амебой беседовать было бы забавнее.