Небесные просторы
Шрифт:
И не в том дело, что они не старались. Когда на Оакке выяснилось, что Великим Институтам доверять нельзя, Джиллиан пришла в голову удачная (так казалось в то время) мысль.
А почему бы не обратиться выше?
Она решила принести реликт сюда, в крепость существ, которые удалились от мелких мирских одержимостей, разрывающих цивилизацию Пяти Галактик. В одном из легендарных фрактальных миров преследуемые земляне смогут наконец найти бесстрастный совет и помощь от существ, которые в состоянии вмешаться и прекратить безумие младших кланов.
И тогда наконец уставшие дельфины смогут вернуться домой.
А я смогу отправиться на поиски Тома, куда бы он, Крайдайки и остальные ни направились после Китрупа.
Такова была теория, надежда.
Какая жалость,' что Древние оказались такими же капризными, отчаянными и коварными, как и их младшие родичи, которые по-прежнему живут среди горячих звезд.
Словно наш корабль зачумлен и несет с собой заразу из прошлого. Куда бы мы ни направились, разумные начинают вести себя так, будто лишились разума.
Мониторы, сфокусированные на ближайшем крае огромной раны, показали оболочку толщиной в несколько тысяч миль, не считая многочисленных выступов внутрь и наружу. Разворачивающуюся трагедию отчасти скрывал густой туман, но он не мог скрыть непрерывные конвульсии. На глазах у Джиллиан отрывались фрагменты структуры. Обламывались фрактальные ветви и улетали, вертясь в пространстве, сталкиваясь друг с другом и вызывая все новые цепные реакции.
Обращенные к солнцу стороны обломков блестели, и это что-то напомнило Джиллиан.
Окна. Когда мы впервые оказались здесь… когда они открыли дверь и впустили нас… первое, что я заметила, это то, что внутренняя поверхность почти вся стеклянная. А под этими огромными панелями…
Она закрыла глаза, припоминая, как в телескоп стало видно, что каждая из этих ветвей — это целый мир. Одни представляют собой оранжереи и теплицы — каждая больше ее родного штата Миннесота, — в которых буйно растет зелень. Другие светятся городскими огнями, или в подернутых рябью морях плавают дворцы, или виднеются равнины сверкающего песка. Потребовался бы миллион расплющенных земель, чтобы покрыть такую поверхность, и даже это не выразило бы ее разнообразия. Можно провести годы, увеличивая изображение одного жилища за другим и все время находя что-нибудь новое и удивительное.
Ничего величественнее и прекраснее Джиллиан не видела.
И теперь все это распадается у нее на глазах.
Этот туман, с ужасом поняла она. Это не просто обломки структуры и частицы газа. Это жители. Их мебель, их домашние животные, их одежда, домашние растения и семейные альбомы… Или что является эквивалентом всего этого у
Древних. Какой человек способен представить себе интересы, желания и стремления, которые важны для существ, видевших в Пяти Галактиках все, что можно видеть, и сделавших все, что можно сделать?
Но какими бы непонятными и непостижимыми ни были их надежды, все они стремительно рассеиваются. За короткое время, потребовавшееся «Стремительному», чтобы пройти отверстие, погибло больше живых существ, чем все население Земли.
От этой мысли кружилась голова. Персонализировать эту трагедию — значит сойти с ума.
— Кто-нибудь пытается остановить это? — хрипло спросила Джиллиан.
Машина Нисс помолчала, прежде чем ответить.
Некоторые очень стараются. Посмотрите на их усилия.
«Стремительный» наконец оказался в обширном внутреннем пространстве сооружения, и изображение на мониторе устремилось вперед.
Как и в прошлый раз, Джиллиан внезапно почувствовала, что входит в огромное сводчатое помещение с яркими ломаными сталактитами и безмерными тенями. Хотя дальняя стена пространства находится в нескольких сотнях миллионов километров, она могла рассмотреть мельчайшие детали. Система распознавания образов улавливала ее внимание, усиливая и подчеркивая то, что она хотела рассмотреть.
Прямо впереди, как тлеющая лампада в центре базилики, тепло светилась карликовая звезда. Видимый диск более тусклый и красный, чем у таких звезд, вокруг которых вращается Земля или другие подобные ей планеты. Сняв поверхностный слой для строительства своего жилища, создатели этого места превратили звезду в превосходный домашний очаг, топлива в котором хватило бы на сто миллиардов лет. Прямой взгляд на этот диск не вызывал ощущения физической боли. Но плазменная поверхность звезды, спокойная при их первом посещении, теперь словно покрыта свежими ранами.
Там, где на поверхность обрушивались обломки, вспыхивали ослепительные точки.
Однако вскоре Джиллиан поняла, что такие падения — это скорее исключение. Большинство обломков перехватывалось и сжигалось синими энергетическими лучами задолго до того, как они достигали фотосферы звезды.
Конечно, даже если им удается измельчить мусор, масса обломка все равно оседает в виде газа и со временем возвращается к звезде, у которой ее когда-то отняли. Термоядерное и атмосферное равновесие звезды все равно нарушается. Тем не менее количество столкновений и вспышек сокращается.
— Итак, система жизнеобеспечения все еще действует, — испытывая прилив надежды, заметила Джиллиан.
Да, но это все равно очень рискованно. И что еще хуже, система продолжает разрушаться.
Изображение на мониторе смазалось, фокус сместился и перенесся в далекий участок сооружения, где голубой энергетический луч занимался гораздо менее альтруистической работой, разрезая само жилище, обрубая огромные фрактальные ветви, разбивая окна и поднимая гигантские клубы пара.